Меч истины

Atenae

Аяна

Как мне быть, Великая Мать? Я ведь знаю то, о чём не ведает высокий чужак. Я знаю, почему ты это сделала. Но мне не легче. Есть только ночь на решение, которое раньше казалось таким простым. Почему всё вдруг запуталось? Ты ЭТОГО опасалась, Мать? Потому и послала меня – самую лютую? «Самую глупую» - говорили иные.

Ночь решения я провела с Зариной. Никогда мы не были близки. Знать, она ревновала - ведала, что люблю тебя дочерней любовью. Сегодня это стало неважно. Она рассказывала о Гаяре. Сотню раз твердила, как он

был хорош. Потом плакала и винила себя. И вновь вспоминала Проклятие. Я же могла только слушать.

У порога мелькала долговязая тень. Нет, мужчина, это не для тебя! Мне бы самой разобраться. Мне бы понять, почему сомневаюсь в том, что сделать должна.

Визарий послал за Мириной гонца. С рассветом она была в становище – величавая, как всегда. Приехала одна. Всё верно, здесь ведь я и Зарина.

Меч Истины повёл нас с собой – туда, где в степи стоял свежий курган. Первые лучи едва тронули чёрную вершину, покрытую свежей золой. Молчаливые сарматы обступали со всех сторон. Их много больше, чем Дев Луны. Когда они двинутся, мы поляжем все. И маленькие девочки тоже. Радоваться ли, что у меня нет дочери? Бледная готская красавица Хильда тоже тут была.

Визарий вышел в круг и вынул меч. Он казался усталым.

– Это было так опасно, Великая Мать? – низкий голос звучал глухо. – Так необходимо? Двое детей полюбили друг друга. Пусть ты не обрекала на расправу дочь – это вышло против твоей воли. Но почему не задумалась, лишая её счастья?

– Тебе не понять, животное! – сказала Мирина, и лицо изломала ненависть. Сегодня она гневалась взаправду.

Он кивнул:

– Мне, в самом деле, не понять. Поймёт ли тебя мой Бог? Защищайся, Мирина, во имя Справедливости!

Меч глядел ей в грудь. Меч держала долгая и умелая рука. Против неё не устоять. Но я попыталась. Наши клинки со звоном сошлись. Мне говорили: нельзя смотреть в глаза тому, кого убиваешь. У него были такие глаза, словно я уже ударила.

– Что ты делаешь, Аяна?

– То, что должна! Дерись со мной, мужчина!

Вот сейчас он меня убьёт. И умрёт сам. Хочу ли я?..

– Мирина, Великая Мать амазонок! Я, Меч Истины Лугий, обвиняю тебя в злодейском убийстве жениха твоей дочери, сарматского принца Гаяра. Защищайся, чтобы доказать свою правоту. Во имя Справедливости!

Совсем забыла, что их двое! Светловолосый спутник Визария был таким… обыкновенным. От него ли ждать беды? Теперь уж всё равно. Сейчас я умру, и больше не будет саднить внутри, там, где сердце… Богиня, приди, возьми меня!

Я не сказала им, что это от моей руки погиб жирный Ноний. И пять его слуг, самых лютых. Мне было двенадцать лет, когда Богиня обняла. Амазонки-Девы помогают дарить жизнь, женщины, испытавшие боль насилия, обретают мощь, чтобы её отнимать.

Визарий был слишком силён. Это не Бог его – сам он прогнал прочь моё боевое неистовство. Как сделал уже раз тем вечером, у брода. Я не должна

была глядеть ему в глаза. Но я глядела, и потому не устояла. Мой акинак скользнул вдоль его клинка и застрял, пойманный рогатой крестовиной. Потом неодолимая сила вырвала его из рук. Меч Истины обхватил меня, прижимая груди. Он держал прочно, как железный обруч. Спиной я чуяла, как гулко стучит его сердце. И было очень тепло.

Лугий медлил, отбиваясь от Мирины, кружил, выцеливал. А потом нанёс лишь один удар. И клинок вошёл точно в сердце. Мы закричали разом: я и Зарина. Мирина не вскрикнула, она умерла в единый миг.

Я ощутила – руки Визария дрожат. Золотоволосый боец отступил на шаг, потом взялся за сердце и пал. Теперь Бог Мечей должен подтвердить праведность приговора. Визария он пощадил тогда… На руках Мирины кровь, но она сделала это во благо…

Лугий пошевелился, поднялся на колено, опираясь на меч.

– Суд был справедлив! – воскликнул он.

И Визарий выпустил меня. Потом нагнулся и подал акинак рукоятью вперёд. И я снова глядела ему в глаза. Лишь пядь отделяла остриё от его груди. И он это знал…

Мы везли тело втроём. Золотоволосый вызвался провожать Хильду. Я думаю, он не хотел встречаться с амазонками. Пусть он не считал себя убийцей, но мне ведомо, что он ощущал.

Ехали молча. Зарина то плелась позади, то поддавала пятками Искорку и уносилась вперёд. Мне было трудно смотреть на Визария. Он тоже не глядел на меня. Молча сжимал повод коня, на котором домой ехала Мирина, и не пытался догнать Зарину.

Богиня покинула меня? Или дело только в этом чужаке, которого я не могу убить? И всё закончится, едва он уйдёт. Как стану жить теперь?

Зарина подъехала первая, и закричала от ужаса. Потом увидела я, и облилась исполошным потом. Ворота крепости были распахнуты. Створка колыхалась на ветру. Меч Истины оставил Мирину и обогнал нас, первым въезжая внутрь.

Там было пусто. Ни единого тела, ни кровавого пятна. И никого из тех, с кем я делила двадцать лет моей жизни. Визарий спешился и принялся что-то пристально высматривать долу. Потом выскочил за ворота. Оттуда мы услышали его радостный возглас:

– Они ушли сами. Уехали на восток ещё вчера. Следы хорошо видны на земле – их легко нагнать. Всё не так страшно!

Всё не так страшно. Это Мирина приказала им, зная, чем окончится суд Мечей.

– Надо поторопиться, - молвил он, подводя моего коня. Зарина уже сидела верхом.

Что такое долг, Великая Мать? Ошибка? Или верный страж, который не позволяет нам поступать так, как того хочет естество?

– Ступай отсюда!

Никогда не видела столько горечи в этих синих глазах. А чего он ждал?

– Ты сделал то, что сделал, чужак. Теперь уходи!

Он пытался поймать мой взгляд, потом кивнул и тронул Луну, разворачиваясь. За спиной раздался знакомый скрип тетивы.