Меч наемника
Шрифт:
– Вы… вы сможете сделать все это… мой господин?
– С помощью богов… и людей. С нами пришли всадники Кларта, Влади прислал на помощь когорту своих копьеносцев. Завтра-послезавтра сюда придет Алиам Хальверик, чтобы отомстить за сына. Слишком многие ненавидят Медового Кота, но боятся связываться с ним поодиночке. Так что не волнуйся. Лучше попроси своего покровителя, святого Геда, о помощи – нам она будет не лишней.
Ферраульт еле заметно улыбнулся:
– Слушаюсь, мой господин. Я выполню ваш приказ.
Герцог поднял глаза и словно только сейчас заметил Пакс, стоявшую у стены.
– А ты, Пакс, ничего о
– Так точно, мой господин.
– Можешь идти. Отправляйся на перевязку – ты ранена. По пути передай оруженосцам – пусть пришлют ко мне капитанов и сержанта из роты Хальверика. Я хочу поговорить с ними.
– Слушаюсь, мой господин.
Пакс попыталась выйти из комнаты, не прихрамывая, но раненая нога не давала забыть о себе. Пакс сжала челюсти так, что скрипнули зубы.
Оруженосец герцога бросился разыскивать тех, кого вызвал Пелан, и, прежде чем Пакс проковыляла через двор, ей навстречу уже шел человек в зеленой тунике. Пакс вспомнила его лицо.
– Привет, – первым поздоровался он. – Я Саннот, сержант, вспомнила?
Пакс кивнула:
– Герцог вызвал вас. Хочет поговорить.
– Да уж я думаю. Сижу жду, когда он меня позовет. Такая заваруха. Где он?
– С капитаном Ферраультом.
– Ну да, разумеется. Как капитан?
Пакс махнула рукой. Саннот вздохнул:
– Я думал, может быть, ваш врач что-то сможет сделать… Герцог-то не очень зол?
– Очень… но не на вас и не на ваших солдат.
– Это хорошо… Ладно, я пойду… Слушай, так это ты сумела добраться до ваших?
– Да, – коротко ответила Пакс и пошла дальше; помолчав, она, как бы извиняясь, бросила через плечо: – Герцог ждет вас.
– Иду, иду.
Оруженосец уже успел передать приказание герцога, и капитаны направились в казарму: Понт – из казармы, превращенной в лазарет, Кракольний – от ложбины у реки, куда стаскивали трупы противников, готовясь сжечь их, Доррин – из лагеря осаждавших, где она контролировала составление описи и сортировку трофеев. Седжек погиб – арбалетная стрела попала ему прямо в глаз.
У казармы Пакс встретил Эриал, один из сержантов когорты Кракольния:
– Давай быстро к врачу, – сказал он. – Герцог сказал, что после обеда будет общий сбор, все ходячие раненые тоже вызываются. Хотелось бы, чтобы и ты была на ногах.
Пакс не возражала против того, чтобы оказаться у врача. Мучаясь от боли в раненой ноге и в груди, она уже не была уверена, что относится к категории ходячих.
Маэстро Визаниор, увидев Пакс, воскликнул:
– Опять ты! Я же тебе сказал – не нервничать и не соваться куда не надо.
Пакс деловито кивнула, одновременно пытаясь представить себя не нервничающей в бою и не сующейся куда не надо.
– Не вижу ничего смешного, – заявил врач, заметив ее улыбку. – Упрямство – хорошее качество для солдата, но не в этом нужно его проявлять. Ладно, сейчас посмотрим, что с тобой… Так, что дергаешься, болит?
Пакс, сжав зубы, чтобы не закричать, кивнула.
– Ничего, кость не задета. Чем это тебя?
– Пикой, наверное, сверху и вскользь, когда я ее отбила.
– Ясно. Сейчас смажем и наложим повязку. Судя по всему, ребрам дать срастись ты не хочешь. Еще что?
– Вроде все.
– И то ладно. Нога дней десять болеть будет – это, если не перегружать ее. Опять устроишь что-нибудь – и в месяц не очухаешься. Старайся вообще поменьше
– Нет, – вспомнила Пакс, удивившись, что она, оказывается, совсем забыла про еду.
– Тогда ты останешься здесь и полежишь. Обед тебе сейчас принесут, – сказал врач. – Нечего торопиться с работой. Пока что и без тебя управятся.
Пакс еще колебалась, оставаться ли в лазарете, но маэстро Визаниор проследил, чтобы ее уложили на койку, подложив под перевязанную ногу сложенный пополам тюфяк. Поев хлеба с вяленым мясом – кухня еще не успела развернуться, – Пакс провалилась в глубокий сон. Разбудил ее уже в сумерках один из солдат, поставивший перед ней глиняную миску. Пакс с жадностью проглотила горячую, дымящуюся похлебку, съела кусок хлеба с сыром и выпила кружку теплого сиба. Только сейчас она заметила, что оба врача продолжают обход многочисленных раненых. Когда один из них подошел к ней, она, сообщив, что чувствует себя лучше, попыталась встать, но была остановлена:
– Лежи. Я уже передал сержантам…
– Но герцог собирает…
– Нет. По крайней мере не раньше чем утром. Сейчас он с капитаном. А ты, будь добра, не трепли мне нервы. Лежи спокойно. Не хватало только осложнений.
Пакс по инерции попыталась возразить, но вдруг почувствовала, что действительно хочет лежать, не вставая, и спать.
Наутро по приказу герцога вся рота, включая ходячих раненых и тех, кого можно было вывести или вынести из казармы, вышла во внутренний дворик форта. Здоровые и ходячие выстроились в три когорты, как и раньше. Только на этот раз, как заметила Пакс, они заняли меньше места, чем обычно занимали две. В ее когорте осталось всего двадцать два человека, причем все раненые. Две другие потеряли не меньше трети личного состава. Из шести сержантов трое и из шести капралов четверо были убиты или смертельно ранены – все из когорты Пакс; Джурси и Калек – из когорты Доррин; Саер – из когорты Кракольния. Погибли также два капитана – Ферраульт и Седжек. Пакс то и дело встречала озабоченные взгляды товарищей. Всех явно мучила одна мысль: как герцог оправится от таких потерь? Пакс вспомнила слова, сказанные им у постели Ферраульта, и решила, что они были лишь утешением умирающему.
Герцог – без шлема, с развевающимися на ветру волосами и плащом, наброшенным поверх кольчуги, – обошел строй, заглядывая в глаза своим солдатам, а затем вышел на середину дворика. Все затаили дыхание.
– Сержант Воссик, – неожиданно деловым тоном произнес герцог.
– Да, мой господин.
– Закройте, пожалуйста, ворота. Пусть некоторое время нас никто не беспокоит.
– Есть, мой господин.
Вдвоем с капралом из его когорты сержант быстро закрыл тяжелые створки и бегом вернулся в строй.
Герцог еще раз обвел роту взглядом. Затем он начал говорить, причем поначалу так тихо, что Пакс пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова.
– За последние дни вы – солдаты моей роты – покрыли себя такой славой, какую я не могу даже описать. И вы, оставшиеся в живых, и ваши погибшие товарищи по оружию. Вы разбили врага, более чем вдвое превосходившего вас по численности. Причем победа далась вам на этот раз не умелой тактикой командиров, а вашими умением, храбростью и выносливостью. Я всегда знал, что вы – лучшая рота в Ааренисе, но даже я не предполагал, на что вы способны.