Меч Севера
Шрифт:
— Приближаются мужчины, — сдавленным голосом проговорил мальчик. — Их дюжины. И они вооружены.
Глаза Кейна мгновенно открылись.
— Так далеко на юге? — пробормотал он, пораженный, в смятении.
Он собирался отвести сирот в Южное Пристанище, а затем найти лошадь и отправиться верхом на северо–запад, по кругу, к Западному пределу, чтобы присоединиться к армии Карна Кровавого Кулака. Если даже мирный Зеленый предел оказался втянутым в войну, то, вероятно, нигде в центральной части страны не было безопасного места.
Брик готовил свой лук. Кейн обхватил твердой рукой его узкие плечи
— Не здесь, парень. Их слишком много.
— Мы не будем сражаться?
— Они нас превосходят: двадцать к одному.
— Но… ты же — Меч Севера.
— Я всего лишь человек, парень. Когда один выступает против двадцати, он получает копье в спину и полдюжины мечей в ребра, пока думает, куда повернуться сначала. Когда двадцать на одного — не имеет никакого значения, насколько хорош этот один. Несомненно одно: он умрет. — Кейн вспомнил Красную долину, людей, падающих вокруг него, как листья. Бродар посмотрел на Яну, заметил, как стиснуты ее челюсти и блестят глаза. Ей хотелось боя, хотелось получить шанс вернуть честь, которую, как ей казалось, она потеряла в развалинах. — Дайте мне поговорить, — твердо сказал он.
Отряд воинов медленно приближался. Они были одеты для сражения, в полных доспехах, ощетинившись оружием. Многие — в плащах с капюшонами, отделанными мехом, которые скрывали их лица, но те, что были видны, выглядели молодо. Очень молодо.
Один воин, здоровый парень с глубокой ямочкой на подбородке, которому не было еще и двадцати зим, сделал шаг вперед. Казалось, он с трудом сдерживал гнев.
— Имел наглость вернуться этим путем после тех отвратительных мерзостей, что натворил? — Он шумно отхаркнулся и сплюнул.
Кейн бросил взгляд на желтую слюну, сползающую по его кожаному камзолу. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, а затем, опустив руки вдоль тела, переспросил ровным голосом:
— Вернуться?
— Мужчины и дети убиты. Женщины проткнуты хладной сталью и брошены истекать кровью. Мясник думает, что мы — козотрахатели и трусы? Что он может послать своих королевских гвардейцев, чтобы вселить в нас страх, и мы склонимся и примем это?
— Подожди–ка минутку! Я — не королевский гвардеец…
— Чушь! — проревел воин. Жила на его толстой шее яростно вздулась. — Ты преследовал этих детей по приказу короля от самого Сердечного Камня. Что, принести детей в жертву демонам было тебе недостаточно, старик? Не весь еще кайф словил?
— Последи за своим языком! — рявкнул Кейн. Двуручный меч оказался у него в руках, гнев взял над ним верх.
Воин с ямочкой на подбородке пошел вперед, два копьеносца, лица которых скрывали капюшоны, бросились за ним.
— Я отправлю твою голову назад этому мяснику, — прошипел предводитель. Он ринулся на Кейна, сверкнув мечом.
Бродар походя обезоружил молодого баламута, а потом засадил сапогом ему в живот, и тот, размахивая руками, крепко приземлился на задницу.
Копьеносец слева прыгнул на горца, направив копье ему в грудь. Кейн отбил в сторону острый стальной наконечник, сделал воину подсечку и пинком ноги отправил его оружие скользить по снегу.
После этого остался только один копьеносец, по крайней мере в качестве непосредственной угрозы. Этот тип оказался хорош, гораздо лучше, чем ожидал
Здоровяк с ямочкой на подбородке, явный предводитель отряда, с трудом поднявшись на ноги, повернулся к своим людям.
— Убейте его! — проревел он.
Уголком глаза Кейна видел, как Брик полез в колчан за стрелой, а Яна Шах Шан приняла боевую стойку.
— Отзови своих людей! — крикнул он. — Я не королевский гвардеец!
Но проклятый копьеносец не переставал наседать на него, и теперь в любую секунду до него могли добраться другие воины. Он, и Яна, и даже, может быть, Брик умрут здесь, и все из–за одного горячего молодого дурня с огнем в крови, который по ошибке принял его за кого–то другого. Зарычав, он удвоил усилия, пока копьеносец не упал на колени. Кейн занес меч для смертельного удара. Больше не было смысла осторожничать, казалось, они зашли уже слишком далеко.
— Кейн?
Этот сдавленный, полный недоверия возглас донесся до него в самый последний миг. Отведя в сторону клинок, занесенный над шеей копьеносца, и не веря своим глазам, Бродар смотрел, как воин поднял руки и откинул назад капюшон.
— Таран? — чуть слышно прошептал он, когда до него, наконец, дошло.
Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз видел это лицо, и оно изменилось к худшему. Таран был когда–то красив, но теперь его кожа стала красноватой, пронизанной венами, как у человека, который слишком много пьет. Его глаза пожелтели и потускнели, а зубы, те немногие, что еще остались, были скорее коричневыми, нежели белыми.
Поднявшись на ноги, Таран повернулся лицом к приближающимся воинам.
— Остановитесь! — крикнул он. — Он не лжет. Это — не королевский гвардеец!
— Так кто же он, черт побери? Бьется–то он как хренов гвардеец. — Предводитель нахмурился и поднял руку, останавливая своих людей.
— Этот… этот человек Меч Севера.
Раздались недоверчивые возгласы и смешки воинов.
— Издеваешься, Таран? — гневно спросил тот, что с ямочкой. — Меч Севера — древняя история. Борун его выследил.
— Да, — согласился Кейн, убирая свой меч в ножны. — Он меня выследил. Но я все еще здесь, а Борун мертв.
Как выяснилось, предводителя звали Карвер. Он был старшим сыном Брэндвина Младшего, вождя Зеленого предела, и вышел со своим отрядом из Южного Пристанища, как только Совет его отца проголосовал за войну против Кразки. Злодеяния, совершенные от имени короля, не могли остаться без ответа.
Кейн слушал, как Карвер описывал события, которые привели к захвату трона Королем–Мясником, пока Шаман и Собратья находились где–то в другом месте, в Благоприятном Крае, куда их призвал Тиран Сонливии. Кейн сам был очевидцем того, как Шаман получил известие о дерзком захвате власти Кразкой, хотя тогда он узнал лишь о том, что Сердечный Камень — в смертельной опасности. Открытие, что Мхайра еще жива, потрясло его. Только после того как он поразмыслил, что, на самом деле, означала угроза для Сердечного Камня, он стал опасаться за Магнара.