Меч войны

Картер Роберт

— Правда?

— Да, мистер Хэйден Флинт. Их приводят к повиновению любовью. И тогда они будут убивать по требованию своего хозяина.

«Как женщины», — подумал он, но не осмелился сказать это.

Она отошла к зубчатым стенам, с которых была видна большая вымощенная площадь. Подходя к ней, он задавался вопросом о её намерениях. Она нарушила его равновесие в тот день в Звёздном саду. И когда они встретились в следующий раз, среди роз и насыщенных ароматами фонтанов парка Асаф Джаха, эта встреча

была невыносимо волнующей для него.

Он увидел синяк, о котором она не хотела говорить. Его настойчивость злила её.

— Леди, я прошу вас рассказать, как это случилось?

— А я прошу вас не думать об этом.

— Я не могу не думать, — продолжал настаивать он. — Я подозреваю, что это ваш муж... Почему вы отворачиваетесь от меня, Ясмин?

Она посерьёзнела.

— Значит, я прав! Это сделал Мухаммед.

— Это была моя вина.

Он стоял лицом к ней. Его голос почти заглушался шумом большого центрального фонтана.

— Как вы могли быть виноваты? Какое право имел он так поступить с вами?

— Вы странный человек, мистер Флинт, — наигранно рассмеялась Ясмин. — С одной стороны, вы — человек, добрый умом и сердцем. Вы невозможно прямолинейны, и, несмотря ни на что, я всё-таки ценю ваше сочувствие. Но вы крайне раздражаете меня! Итак, пожалуйста, закроем этот вопрос!

— Леди, я беспокоюсь за вас. — Он загородил ей путь. — Если это Мухаммед, я отомщу за вас прямо сейчас же!

Она с раздражением взглянула на него:

— О? Вы хотите драться с ним на дуэли? Но это — не в наших традициях. А если вы будете угрожать ему, он просто прикажет убить вас. И в любом случае такой поединок не соответствовал бы вашему собственному английскому кодексу чести.

— Почему?

— Если я правильно понимаю, вы не сможете потребовать дуэли от человека, который из-за ранения не может держать в руке меч.

— Леди, это не является непреодолимым препятствием. Мы можем по договорённости разрешить эту проблему. Например, драться на пистолетах!

— О нет, мистер Флинт. Только не с той славой при дворе Моголов, которая окружает вас как самого выдающегося стрелка в Английской компании.

Он не мог ответить на это и после паузы сказал:

— Да. Вы совершенно правы. Конечно.

Она посмотрела ему в глаза и рассмеялась — на этот раз совершенно искренним смехом.

— А теперь хотите, я расскажу вам всё? Только обещайте, что не будете вмешиваться в ход дел?

— Я обещаю.

— Клянитесь вашим Богом.

— Клянусь своей честью.

Они гуляли более часа. Ясмин свободно говорила с ним, рассказывая, как получила задание от Анвара уд-Дина контролировать мужа. Какая задача стоит теперь перед ней и перед ним, если он согласится быть её союзником? Использовать Мухаммеда и рубин, чтобы повлиять на будущее Декана.

Её слова убедили Хэйдена, но главное, своей откровенностью она как бы дала ему понять, что они будут вместе.

Теперь, когда они стояли у стены, разделённые пространством в ярд, которое казалось ему одновременно и тысячемильным и не существующим вовсе, ветер донёс до них отдалённый бой барабанов. Их ритмичная дробь становилась всё громче, и Ясмин наклонилась вниз посмотреть, откуда доносится звук. С высоких стен можно было видеть всё.

Внизу собралась толпа любопытных, ожидающая процессию, которая, очевидно, направлялась к внешней территории дворцового комплекса. В центре процессии, спотыкаясь и плача, шла молодая женщина. По мере её приближения можно было видеть, что она обезумела от ужаса. За ней следовала группа из дюжины стражников в тёмно-зелёных халатах и чёрных тюрбанах. Впереди шли два голых до пояса молодых барабанщика, которые выбивали изогнутыми палочками на барабанах сигнал, собирающий людей. Затем вышел служебный исполнитель, и барабанный бой резко прекратился, стенания же продолжались.

Ясмин со страхом слушала чтение приказа.

— Что это? — спросил Хэйден.

— Они применили к ней закон зина, — проговорила она удручённо. — Муж обвинил её; она же всего лишь женщина, и её оправдания никого не волнуют.

— Вы хотите сказать, что её обвинили в лжесвидетельстве?

— Нет, не в лжесвидетельстве.

Стенания молодой женщины усилились. Она стояла лицом к толпе, с непокрытой головой, опущенными плечами, безвольно повисшими руками.

Затем в девушку полетели камни. Первые броски были неточными, булыжники по большей части ударялись в землю и отскакивали от стен. Служебный исполнитель, зачитавший приговор, начал ругать толпу за недостаточное прилежание.

Хэйден растерянно наблюдал за несчастной, пока ей в голову не попал большой камень и не сбил её на землю. Тогда он вздрогнул, как будто сам ощутил пронизывающую боль и очнулся.

«Я должен что-то сделать», — подумал он и закричал им, чтобы они прекратили:

— Роко! Бас! Тумко уско марна нахин чахье!

Он орал, пока не охрип, но на его крики никто не обращал внимания.

В нескольких местах из головы девушки уже текла кровь. Кидаясь из стороны в сторону, она попыталась прорваться сквозь нападающих, но каждый раз её вновь отбрасывали назад. Она пыталась увёртываться от камней, закрываться от них руками, пока наконец не упала, будучи не в силах встать. Камень размером с ананас разбил её бедро, но она лишь вздрогнула и затихла, обхватив голову. Затем толпа сомкнулась над ней; несколько особо рьяных исполнителей приволокли огромные булыжники и добили девушку.