Меч войны
Шрифт:
В неслыханном нарушении негласного кодекса лейтенант Королевского флота медленно подошёл к Клайву и приложил пистолет к его левому глазу.
— Вы сказали, что я вас надул? — зловеще спросил лейтенант. — А теперь, мальчик из компании, ты возьмёшь назад своё обвинение.
Но Клайв стоял спокойно, несмотря на заряженный пистолет, готовый лишь при одном нажатии пальца разбросать его мозги по улице.
— Стреляй и будь ты проклят. Я говорю, что ты жульничал, и никогда не заплачу тебе.
Пистолет задрожал, вновь замер, а затем был отведён в сторону.
Лейтенант вдруг обмяк и ссутулился. Его товарищи озабоченно толпились
— Он ненормальный! Лунатик с застывшими глазами.
— Да. Сумасшедший. Пробыл здесь слишком долго.
— Давайте-ка убираться отсюда, господа. После выстрела здесь небезопасно.
На следующий день последовали запросы о происшедшем в обычном для компании стиле — с угрозами страшных последствий, поскольку наказание за дуэль обычно было суровым. Клайва призвали к ответу, но он отказался обвинять кого-либо. Он решительно заявил как Ковингтону, так и Лоуренсу, что противник, которого он отказался назвать, даровал ему жизнь, поэтому он не хочет свидетельствовать против него. По ходатайству Лоуренса Ковингтон согласился замять дело, Флинт же постарался умилостивить коммодора Гриффина ящиком доброго бренди.
«Проявленное Клайвом благородство при расследовании дела вызвало восхищение всех служащих компании в Сен-Дэвиде, — размышлял Маскелен. — Но это восхищение не помогло исцелить его сердце. Какой-то червь засел в душе Роберта Клайва, отравляя её, наполняя горечью. Я не скоро понял причину этого».
Маскелен выпил последний глоток бренди. Что проку экономить выпивку, если завтра она может попасть в глотку французу. Когда Клайв был в двадцати ярдах от него, он поприветствовал его жестом.
Клайв остановился перед застывшим часовым и скомандовал ему «вольно», прежде чем заговорить с Маскеленом. Поразительно, но он был в бодром, оживлённом настроении, совершенно оставив ту мрачность, в которой пребывал всего три часа назад.
— Вдохни воздух! Он — как вино! Это — ночь, которую мы все ждали!
— Ты от майора? — осторожно поинтересовался Маскелен.
— Прямо от него. Я только что узнал замечательные новости. Разведчики доложили о присутствии французских сил, готовящихся штурмовать как наш форт, так и местное поселение. К нам идут восемьсот французских и тысяча индийских солдат. Майор Лоуренс ожидает, что они будут здесь очень скоро.
Он в предвосхищении потёр руки в перчатках.
— Приятно знать, что французы с такой точностью исполняют его предсказания, — насмешливо сказал Маскелен. — Я надеюсь, они знают, что от них потребуется дальше?
— Тебе бы надо знать, что Стринджер очень способный.
— Ого! Уже «Стринджер»? — Маскелен помолчал и затем решился ещё на одно замечание, видя воодушевлённое состояние Клайва. — Ну, если Стринджер такой уж способный, зачем же, во имя всего святого, он решился снять оборону Кудалора? Любой дурак понимает, что мы могли бы какое-то время оборонять его. И если Боскоуэн скоро будет здесь...
— Вот потому-то я и пришёл.
Маскелен был в недоумении.
— Почему?
— Приказ от майора Лоуренса. Ты со своей ротой отправляешься в Кудалор и занимаешь там оборону.
— Что? — Маскелен не скрывал своего раздражения. — Но именно оттуда мы были только сегодня отозваны.
— Не совсем оттуда. Вы занимали южную стену. Теперь же вы должны основаться на северо-западном валу.
— Чёрт
— Эдмунд, в этом — огромный смысл.
— Я не вижу этого.
Клайв посмотрел на него с выражением, похожим на жалость.
— Ты не видишь? Поэтому-то ты никогда не будешь майором.
— Но ты-то способен разъяснить мне всё это?
— Проще простого, Эдмунд. — Он снисходительно улыбнулся. — У французов есть шпионы, наблюдающие за нами. Их армия не более чем в двух часах перехода от нас. Следовательно, они видели, как сегодня мы отходили от Кудалора. Они видели, что мы ограничиваемся защитой форта и оставляем значительно большую территорию местного города — разумный, но, как ты говоришь, преждевременный шаг. Французы видели, как мы оставляем Кудалор, Эдмунд.
— Ты хочешь сказать, мы устроим им засаду? — сказал Маскелен, захваченный остроумием этой хитрости.
— А почему нет? Мы возвратимся в Кудалор в абсолютной тишине. Тайно и под покровом ночи. Люди Дюплейкса подойдут в полночь, и мы расстреляем их. Считай, что он уже мёртв. И тогда Асаф Джах увидит, кого надо поддерживать.
— Я надеюсь, что ты прав.
— Да, я прав. Не окажешь ли мне услугу, Маскелен?
Он снял перчатку с правой руки и извлёк из-под мундира лайковый мешочек, в котором посыльные доставляли приказы. Но вместо приказов там был аккуратный конверт. На нём тонким каллиграфическим почерком было написано имя адресата: «Мисс Аркали Сэвэдж».
— Если я не уцелею, а ты останешься жив, я надеюсь, что ты сможешь передать эти сантименты.
Маскелен с неохотой взял конверт. Ему стало ясно как день, что Клайв имел намерение продемонстрировать в эту ночь свою смелость. При этом останется ли он жив или нет, уже не имело для него значения.
— Почему ты думаешь, что я уцелею, а ты — нет?
Особая усмешка Клайва проскользнула по его лицу.
— Давай будем считать, что в этом случае судьбе придётся убить двух человек, чтобы помешать мне сказать мисс Сэвэдж то, что я должен.
Рота Маскелена пробралась обратно в Кудалор, таща за собой полевые орудия, колеса которых были обвязаны дерюгой, заглушающей стук железных обозов. Другие роты совершали то же самое. Люди пробирались в темноте обратно к своим амбразурам и скрытым позициям. Каждый нёс кремнёвое ружьё, штык и запас пороха на тридцать зарядов. Каждый нашёл себе скрытое место в стороне от стен, спрятавшись в укрытиях из бамбука, тростника или пальмовых листьев.
В Клайве пробудился оптимизм. Он вновь принялся за свои расчёты. Внимательно слушая майора, он постиг многое и унёс от него информацию, крепко усвоенную его разумом для дальнейшего анализа. Прибытие коммодора Гриффина позволило доставить к ним подкрепление из Бенгала и Бомбея. Однако общие силы Сен-Дэвида составляли теперь всего 473 европейца, 371 португалец и 1000 индийцев-сипаев. С другой стороны, уход Гриффина позволил французскому адмиралу Буве высадить свои войска в Мадрасе и привести их маршем в Пондичерри. Согласно разведке, эти войска выступили из Пондичерри под командованием Мэйнвилля. Они продвигались на юг и следовали вдоль границ английской аренды, пока не подошли к южной части оборонительных сооружений Кудалора.