Меченый. Том 2. На переломе истории

Савинков Андрей Николаевич

Почётные награды получат более трех десятков лучших специалистов кинематографа:

Творческие работники — режиссёры, актёры, сценаристы; Технические специалисты — операторы, гримёры, костюмеры, звукорежиссёры и другие труженики кинопроизводства.

Решение о присуждении премии будет приниматься на основе мнения профессионалов — членов Союза кинематографистов СССР, а также голосов зрителей! Для этого откроется специальный абонентский ящик, куда все любители кино смогут направлять свои предложения.

Торжественная первая церемония награждения пройдёт

уже в апреле 1986 года, а в последующие «нечётные» годы она будет проводиться в рамках Московского международного кинофестиваля, что подчеркнёт международное значение советского кинематографа.

Название и форма премии пока уточняются, но уже ясно — это станет новым этапом в развитии отечественного кино, вдохновляющим на создание ещё более глубоких, правдивых и народных фильмов!

— Бумаги на подпись, — Болдин протянул мне папку с документами, я кивнул, после чего мой главный помощник положил на стол следующую порцию «очень важных» отпечатанных страниц. Эта бумажная лавина была делом ежеутренним, можно сказать, что я к ней уже некоторым образом привык, — сегодняшняя сводка по зарубежным новостям от Ивашутина, отчет Совета Министров о квартальном исполнении плана по доходам и расходам, свежий опрос населения по актуальным проблемам, запрошенная вами информация удобрениям. И проект распоряжения по переводу магазинов на работу до 23 часов.

Стопка листов бумаг к концу речи Валерия Ивановича выросла высотой с ладонь. Опять целый день буду сидеть колупаться в этом дерьме, только попав сюда я понял любовь советских руководителей к таким мероприятиям, как всякие встречи с трудящимися. Поехать на завод какой-нибудь, походить с умным видом по цехам, пожать руки рабочим, потом собрать их в актовом зале и пару часов слушать славословия в свой адрес вместе с заверениями в нерушимости курса Маркса и Ленина. Казалось бы, что тут интересного для нормального человека? Но если альтернатива — это ежедневный разбор бесконечного бумажного вала, конца-края которому не видно, то вроде бы уже и не так страшно.

— Что сегодня по встречам? — Без всякого энтузиазма поинтересовался я.

— Товарищ Месяц на двенадцать часов.

— Хорошо, — я кивнул Болдину, принимая информацию, — минут за двадцать напомни, пожалуйста.

Помощник пообещал напомнить и вышел из кабинета. Работать я предпочитал наедине с собой, вон у Гришина сразу два помощника в кабинете сидят, не знаю как московский глава в таком с позволения сказать «опенспейсе» работает. У меня в кабинете только радио на заднем плане тихонько работало, привычка концентрироваться под какое-то жужжание на фоне осталась явно от прошлой жизни, во всяком случае, когда я первый раз приказал притаранить мне в кабинет аудиосистему поприличнее, местные отчетливо удивились. Раньше за Горби таких наклонностей не наблюдалось, впрочем, на фоне всех остальных перемен это была такая мелочь, что даже упоминать смысла нет.

Что касается же товарища Месяца, то общаться с Министром сельского хозяйства желания, откровенно говоря, не было. Тяжело у нас все было с сельским хозяйством, это была настоящая черная дыра, которая пожирала все — громаднейшие, если честно — инвестиции и с каждым годом давала все меньший рост. В СССР даже был такой вид аппаратного наказания — поставить человека разбираться с проблемами в аграрной сфере. Вело это примерно в ста процентах случаев к провалу и соответствующим оргвыводам. Негативным естественно.

(Месяц

В. К.)

В сельском хозяйстве была имелась отчетливая необходимость провести хотя бы частичную деколлективизацию, — ну мне так казалось, уверенности полной не было, поэтому боясь все сломать, я продолжал политику «экспериментов на кошках» — чтобы дать самым активным деревенским кадрам себя проявить в работе на собственный карман. Вот только колхозы — это была такая священная корова, трогать которую было по-настоящему страшно, кажется, даже с военными разобраться оказалось проще, там во всяком случае хотя бы отсутствовала идеологическая составляющая.

Попробовали вон фермеров выделить из желающих-добровольцев в качестве эксперимента. Нарезали на юге Иркутской области пару сотен делянок ранее не использовавшейся земли, да и кинули кличь меж желающих. Желающие нашлись, выделили им кредит товарный, сформировали МТС для обслуживания этих «сельскохозяйственных единиц», начали строить элеватор… Посмотрим, что получится, этой осенью фермеры должны были успеть засеяться озимыми, вот на следующий год и сравним продуктивность такой формы хозяйствования.

Вздохнул, пододвинул к себе пачку документов. Взял верхний — распоряжение Совету министров рассмотреть возможность увеличения часов работы продовольственных магазинов. Это была моя идея, почему в СССР практически не существовало магазинов, работающих после 20.00 — загадка для меня великая. Еще большей загадкой было то, что никто не видел в этом очевидной проблемы. Да, очереди, да толкучка, ну и что — постоят люди, не переломятся. Впрочем, учитывая систему продовольственного спецраспределения среди партийных работников, наверное, нет в этом ничего странного, просто руководители государства даже на районном и городском уровне уже достаточно далеко оторвались от народа и не чувствовали их проблем. Ну а я же видел своим не зашоренным — ну или зашоренным в другом направлении, наверное, честнее будет эту мысль так сформулировать — взглядом идиотизм буквально всюду.

Взять те же магазины работающие хорошо если до 20.00. Есть работяга на заводе, который у станка стоит с 9 до 18. Потом ему нужно переодеться, может быть душ принять, добраться домой и обнаружить, что жрать дома нечего. Сколько времени у него остается на то, чтобы сбегать в гастроном и забить холодильник? Час? Полчаса? А если таких работяг одновременно приходят домой тысячи? Какие вообще шансы, что очередей не будет, даже если отбросить все проблемы с товарным наполнением и дефицитом?

А если вспомнить уникальную отечественную систему отпуска товаров практиковавшеюся в крупных универмагах? Когда ты сначала должен отстоять очередь за товаром — мясом, например, или колбасой, — его тебе взвесят, потом ты идешь на кассу — платишь, и потом возвращаешься обратно. И опять фактически стоишь в очереди третий раз, потому что продавцу нужно отвлечься и проверить выбитый тебе на кассе чек, сопоставив его с уже подготовленным к отпуску товаром. Иначе как маразмом это не назвать. Ну и в целом в торговле сложилась очевидно нездоровая ситуация…

Проблема была в том только, что своим распоряжением сделать это я не мог — генеральный секретарь хоть и глава государства фактически, но в практических в полномочиях по управлению государством ограничен. Поэтому подобные вещи делались через распоряжения хозяйственным органам «рассмотреть», «улучшить», «усилить» и «углубить». А уж там через постановление Совета Министров или через приказ по министерству торговли, например, соответствующие нововведения вводились в практическую плоскость. И это, кстати, не только торговли касалось, а вообще всего. Что очевидно не добавляло удобства в плане управления государством.