Мечников. Расцвет медицины
Шрифт:
— Вот и отлично! — подытожила она. — Ну что? Пойдёмте в академию? Меня ждёт много работы. Я всё никак не могу собрать ваш эндоскоп. Вот уж действительно хитрая технология! Может, сможете заглянуть в мою мастерскую вечером? И мне, и студентам заодно покажете, как правильно собирать этот аппарат.
— Ого! — обрадовался я. — Ну, от этого предложения я отказаться точно не смогу, даже если появятся другие планы. Показать новому поколению, как создаются диагностические аппараты — этой мой долг. Как их создателя.
Я ещё даже не успел
Дух преемственности. Передачи опыта от старых поколений новым. Хотя я и сам-то по меркам этого мира совсем ещё юнец. С окончания обучения в академии даже год ещё пройти не успел. Но ничего, возраст не имеет значения. Те же Сеченов и Павлов достигают больших результатов, хотя при этом они не больно-то старше меня.
Светлана Бронникова показала мне парк, который множеством троп соединял между собой наше жилое здание и все корпуса академии. Несколько дорог даже вели к губернскому госпиталю. Всё находилось, грубо говоря, на расстоянии вытянутой руки.
Очень удобно. Учитывая мою любовь к работе, я смогу возвращаться домой исключительно для сна. Правда, не стоит забывать, что в моей квартире ютятся ещё два жильца. Но с кормлением Токса проблем нет. Достаточно передавать ему излишки своей магической энергии. Этого достаточно. Он неплохо конвертирует её в реальные питательные вещества. Причём умудряется даже запас в своём теле делать. Именно благодаря этому я могу легко заряжаться от него в случае необходимости.
А вот с Доброхотом посложнее… Обычно он ест всё, что найдёт в холодильном коробе. Как показал опыт, домовой и месяцами может без пищи обходиться. Но я такого не допущу. По дороге домой надо закупиться запасом пищи для всей нашей троицы.
Всё-таки часто случается так, что я на работе растрачиваю всю магическую энергию. В таком случае Токс охотно восстанавливает силы за счёт употребления обычного мяса. Причём клещу нравится именно сырое.
Правда, трудно даже представить, что при этом испытывает душа Евгения Балашова. Ведь после смерти он стал не просто животным, а самым настоящим членистоногим! Не каждый может сохранить рассудок при таких трансформациях.
— Алексей, а вы не очень-то разговорчивы, — заметив мою задумчивость, заявила Светлана Бронникова. — Все гении такие?
— Не обращайте внимания, — коротко ответил я. — Мне удалось переехать только вчера вечером. Дел много накопилось, так что все мои мысли заняты бытом и предстоящей работой. В таком состоянии я редко бываю хорошим собеседником.
— Да нет, я ведь не осуждаю! — замахала руками она. — Как раз наоборот. Мне нравятся люди, которые говорят исключительно по делу.
— А по делу мы поговорим с вами часов через пять-шесть, — добравшись до здания академии, заключил я. — Сейчас мне нужно увидеться с ректором. Кстати… Не напомните, где он располагается?
— Ох… — поёжилась Светлана. — Как же я не люблю общаться с этим человеком. Не подумайте,
— А если жёстко?
— Он — невероятно жуткий! — тут же ответила она. — Аура как у некроманта. Хотя сам является обычным лекарем. Такой уж у него характер. Так что желаю вам удачи, Алексей Александрович. Вам на третий этаж, в самый конец левого крыла. Номер кабинета точно не помню… Но на нём должна висеть табличка: «Ефремов Константин Фёдорович».
— С такими точными данными явно не ошибусь, — улыбнулся я. — Тогда до встречи, Светлана. Дорогу до вашей мастерской я найду, как только закончу основную работу.
Светлана помахала мне рукой и бодрым шагом направилась в сторону своей мастерской. Уже сейчас я примерно прикинул, что она находится в отдельном здании на границе территории академии. Больше в том направлении, куда пошла Бронникова, зданий не было.
Но это и логично. Место производства аппаратов должно находиться в отдалении от лекарских корпусов. Всё-таки её место работы можно с натяжкой назвать чем-то вроде маленького завода. У меня хоть и не было возможности поближе осмотреть Светлану, но я заметил, в каком состоянии были её пальцы.
Такие редко встретишь у женщин. Особенно у представителей знати. Все ладони в мозолях. Суставы разбухли из-за постоянной работы, а кончики пальцев очерствели.
Видимо, она уже не один год трудится в этом направлении. Что ж, к ней определённо стоит заглянуть. Для девятнадцатого века такая, какая она, это настоящий феномен.
Войдя в главный холл лекарской академии, я почувствовал на себе десятки взглядов. Кажется, многие студенты начали меня узнавать. Поначалу они просто глазели, а потом я начал слышать в толпе свою фамилию.
«Мечников! Это же Мечников! Восстал из мёртвых!»
Этого следовало ожидать. Ещё не все видели свежую статью в имперской газете. А даже те, кто её видели, всё равно не могут не обращать внимания на человека, который за полгода стал легендой Саратовской губернии.
Я такой славы не желал. Так уж у меня устроено мышление. Мне бы свой завод, лабораторию, клинику — и всё. Чтобы никто не писал лишний раз обо мне в газетах, не просил автографы. Вся эта любовь к славе не про меня. Да если уж на то пошло, она и в клятву лекаря не входит.
Лечи, развивай науку, не вреди, некротику круши. Вот и всё.
Игнорируя шепотки студентов, я поднялся на третий этаж и прошёл до самого конца коридора. Светлана меня не обманула, кабинет Константина Ефремова действительно находился там. Что ж, настало время познакомиться с ректором, которого по какой-то причине все на дух не переваривают.
Я постучал в дверь, после чего вошёл внутрь.
— День добрый! — поприветствовал ректора я. — Меня зовут…
Я замолчал, когда осознал, что в кабинете никого, кроме меня, нет.