Мечников. Расцвет медицины
Шрифт:
— Что ж, господин Мансуров, рад с вами познакомиться, — сдержанно кивнул я. — Однако поспешу вас предупредить. Если вы вдруг задумали извести меня как преподавателя, у вас ничего не выйдет. Поскольку, если я вдруг решу уволиться, я заберу вас всех с собой.
— В каком это смысле? — вскинул брови Артур.
— Скажу прямо — меня отправили к вам, чтобы помочь группе «3В» не покинуть академию раньше времени, — произнёс я. — Однако, если я пойму, что вы, господа и дамы, перегибаете палку, я самостоятельно отчислю вас всех. Да, если исчезнет половина группы, уволят и меня.
Артур Мансуров, кажется, потерял дар речи, услышав это заявление. Он тут же рухнул на своё место и больше не стал вмешиваться в мой монолог.
И я понимаю, откуда возникла такая реакция. Студенты группы «3В» полагали, что к ним в очередной раз направят преподавателя, который будет целовать им задницы. Скорее всего, большая часть местных студентов — это третьи-десятые сыновья каких-нибудь важных господ, которые сконцентрированы исключительно на судьбе своих первенцев.
А эта молодёжь желает, чтобы к ним хоть кто-то относился, как к особенным. Что ж, именно это я и делаю. Разговариваю с ними так, будто они и вовсе не имеют ничего общего с аристократическим сословием. Для них это в новинку. По этой причине мне и удалось привлечь их внимание.
— П-простите, Алексей Александрович, — обратился ко мне Широков. — Я правильно понял, что… Если наша группа вам не понравится, вы отчислите всех и уволитесь сами?
— Вы сильно преувеличили, Широков, — ответил я. — Не имеет значения, нравитесь вы мне или нет. Главное, чтобы вы не саботировали учебный процесс и сдали пробные экзамены в мае. У вас меньше месяца на подготовку. И моя задача — скоординировать всех преподавателей и дать вам мотивацию. Хотя я планирую давать вам часть знаний самостоятельно. Я не только ваш куратор, но и один из тех людей, кто действительно заинтересован в вашем успехе.
— Господин Мечников, могу я задать вам вопрос? — обратился ко мне тот студент, который только что валялся мёртвым посреди классной комнаты.
— Да, только представьтесь, пожалуйста, — попросил я. — Мне бы хотелось познакомиться с каждым из вас. Вот в ходе беседы как минимум треть я точно запомню.
— Никита Геннадиевич Успенский, — назвал своё имя он. — А какой смысл вам заниматься с нашей группой? Если вас не устраивают условия работы, и вы действительно можете отчислить всю нашу группу… Может, имеет смысл так и сделать?
— Успенский, ты совсем одурел? — послышался чей-то голос с задней парты.
— Тихо! — велел я. — Пусть договорит.
— Спасибо, — кивнул Успенский. — Я лишь имел в виду, что с вашими заслугами не составит труда устроиться в любое другое место. Я прекрасно понимаю, что наш ректор — кретин. Не исключено, что Ефремов и сейчас находится в этой комнате, просто скрывает своё присутствие с помощью особой лекарской магии. Зачем вам на самом деле трястись с нами?
— Хороший вопрос, господин Успенский, — кивнул я. — Всё дело в том, что я заинтересован не в эффективности работы университета. Я просто хочу сделать
Успенский, удовлетворённый моим ответом, присел обратно на своё место.
Я же принялся рассказывать студентам о предстоящем плане занятий. Следующие три недели должны были стать для них сущим адом. Они сами довели ситуацию до абсурда. Завалили все зачёты, которые только можно было завалить.
Однако я всё равно подготовил для них свой собственный план, о котором, разумеется, не стал рассказывать ни одной живой душе.
— Сегодня я вас задерживать не стану. Переварите всё, что я вам рассказал. Наберитесь сил. С завтрашнего дня мы начнём интенсивное обучение. Я потружусь над тем, чтобы каждый из вас достиг больших высот.
— И если ты это сделаешь, то сможешь получить куда больше сил, чем думал, — послышался голос Гигеи в моей голове.
Примерно на это я и рассчитывал. Всё предельно логично. Обучая новых лекарей, я расширяю сеть и способствую развитию целительского дела в целом.
— Ах да, пока вы не разошлись, — произнёс я. — У вас есть староста? Или вы пока что не выбрали такового?
В классе воцарилась тишина.
Ясно. Значит, в группу «3В» просто накидали отстающих, и никто даже не озаботился тем, чтобы выбрать среди них лидера. Хотя, как я понимаю, это сделать было практически невозможно.
Однако наиболее удобным лично для меня казался Широков. Он с самого начала хорошо ко мне относится. Видимо, он, как и некоторые лекари, уже успел ознакомиться с моими инструментами, препаратами и статьями. Что ж, значит, ему старостой и быть.
— С этого момента господин Широков будет выступать в роли старосты, — объявил я. — Свои указания я буду передавать через него. И да, спешу уточнить. Если кто-то решит конфликтовать с ним или унижать его в связи с новым званием, я позабочусь о том, чтобы в итоге отчислили всех, кроме него. Надеюсь, моя мысль вам ясна.
В классе всё ещё было гробовое молчание. Судя по всему, налаживать контакт с этими студентами будет крайне непросто. Но это — отличный вызов. Должен же я заниматься чем-то, кроме привычной мне работы!
Любая новая нестандартная информация способствует развитию коры головного мозга. Так уж устроена человеческая нервная система. В моём мире учёные много раз утверждали, что даже удивления и испуги ускоряют образование новых нейронных связей.
Думаю, за этот короткий классный час я успел и испугать, и удивить студентов. Значит, моя задача выполнена.
— Можете быть свободны, — произнёс я. — Все, кроме Широкова и Успенского.
Группа «3В» ещё некоторое время мялась на месте, но через несколько минут все покинули класс. Однако из десяти человек осталось трое, хотя я просил задержаться лишь двух.
Вместе с Широковым и Успенским остался ещё и Артур Мансуров.
— У вас есть ко мне вопрос, Артур Аркадьевич? — поинтересовался я.
— Нет, но он у вас скоро появится, уверяю, — заявил он. — Как только допросите Успенского, вам сразу же всё станет ясно.