Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)
Шрифт:
— Не волнуйтесь, я позабочусь о себе сам, — объявил Фил Реч. — Вам ничего не придется делать, кроме теста.
Прибыл патрульный полицейский аэрокар. Из кабины выпрыгнули два полицейских. Они увидели толпу людей и немедленно проложили себе путь сквозь нее.
Один из них узнал Рика и кивнул ему. «Значит, мы можем теперь уйти, — понял Рик. — Наше дело, наконец, сделано».
Когда они с Речем поднимались на крышу, на которой оставили припаркованным свой аэрокар, Реч сказал:
— Я отдам вам свой лазер, чтобы
Он протянул оружие, и Рик взял его.
— А как же вы себя убьете без лазера, — поинтересовался Рик, — если не пройдете тест?
— Я задержу дыхание.
— Боже праведный, — проговорил Рик. — Это невозможно.
— В нервной системе андроидов нет автоматического устройства для остановки дыхания, — объяснил Фил Реч, — в отличие от людей. Разве вас этому не учили? Меня этому научили много лет назад.
— Но умереть таким образом… — запротестовал Рик.
— Это не больно. Что тут такого?
— Это…
Он пошевелил пальцами не в силах найти нужные слова.
— Я не думаю, что мне придется испробовать этот способ, — сказал Фил Реч.
Они вместе поднялись на крышу оперного театра к аэрокару Реча.
Садясь за управление и закрыв дверцу, Фил Реч произнес:
— Я бы предпочел, чтобы вы использовали именно тест Бонелли.
— Я не могу. Я не знаю, как считываются показания.
«Ведь мне придется полагаться на его интерпретацию показаний, — вдруг понял Рик, — но это отпадает».
— Вы скажете мне правду, хорошо? — попросил Реч, — Если я андроид, вы мне сообщите, да?
— Конечно.
— Потому что я хочу твердо знать. Я должен знать.
Фил Реч заново зажег свою сигару, устраиваясь поудобнее. Это ему явно не удалось.
— Вам понравилась та картина, которую рассматривала Люба Люфт? — спросил он Рика. — Мне не очень. Я не люблю реализма. Я предпочитаю Пикассо.
— «Зрелость» датируется тысяча девятьсот двадцать восьмым годом, — коротко ответил Рик. — Тогда, кроме реализма, еще ничего не было. Примите это во внимание.
— Но та, вторая, там, где человек зажимает уши и кричит, она не слишком типична для реализма.
Открыв чемоданчик, Рик выудил приборы для теста.
— Тонкая работа, — заметил Реч.
Он наблюдал за сборкой аппарата.
— Сколько нужно задать вопросов, прежде чем вы сможете точно определить, кто я?
— Шесть или семь.
Он протянул Речу диск–сетку датчиков липкой стороной.
— Приложите плотно к щеке. Теперь свет…
Он нацелил луч.
— Он сфокусирован на вашем зрачке. Не шевелитесь, старайтесь, чтобы глаз оставался неподвижным.
— Определение рефлекса, — объяснил Реч. — Но здесь важна не только физическая природа. Важен и вопрос. То, что мы называем реакцией на вздрагивание.
— Вы думаете, что сможете ею управлять? — поинтересовался Рик.
—
Он замолчал.
— Начинайте. Я волнуюсь. Извините, если я слишком много болтаю.
— Можете говорить сколько угодно, — предложил Рик.
«Говори всю дорогу к могиле, — подумал он, — если тебе это правится». Рику было все равно.
— Если тест покажет, что я андроид, — пробормотал Реч, — то ваша вера в человечество будет возрождена. Но поскольку этого результата не предполагается, то советую вам начать формулировать идеологический принцип, внутри которого я буду…
— Первый вопрос, — прервал его Рик.
Все было готово к началу теста, и стрелки на циферблатах подрагивали.
— Главный фактор — время реакции, поэтому постарайтесь отвечать как можно быстрее.
Рик по памяти выбрал первый вопрос.
Испытание началось.
Когда тест был закончен, Рик некоторое время сидел в молчании, потом начал собирать приборы, засовывая их в чемоданчик.
— Ответ я уже знаю по выражению вашего лица, — заметил Фил Реч.
Он вздохнул с судорожным облегчением.
— Ладно, можете отдать мне мой лазер.
Он протянул руку ладонью вверх, ожидая.
— Видимо, вы правы, — признал Рик, — относительно мотивов Гэрланда. Он хотел посеять недоверие между нами, поэтому солгал.
Он чувствовал себя усталым и психологически, и физически.
— Вы уже сформулировали какие–то соответствующие принципы, — поинтересовался Реч, — которые объяснили бы мое существование как части человеческого рода?
— В вашей эмпатической способности должен быть какой–то дефект, — объяснил Рик, — который нашим тестом не регистрируется. Ваши чувства по отношению к андроидам, например.
— Естественно, этот параметр не испытывается.
— Возможно, следовало бы его ввести.
Раньше это Рику не приходило в голову, он не чувствовал никакого сочувствия к убиваемым андроидам. Он всегда считал, что воспринимает андроидов как совершенные умные машины. Но в сравнении с Филом Речем чувствовалась заметная разница. Инстинктивно он чувствовал его правоту. «Сопереживание относительно искусственной структуры, которая только делает вид, что живет? — спросил он себя. — Но Люба Люфт казалась живой. Симуляцией здесь и не пахло».
— Но вы сознаете, что тогда произойдет? — тихо поинтересовался Фил. — Если вы включите андроидов в спектр эмпатической способности наравне с животными.
— Мы тогда не сможем защищаться.
— Совершенно верно. Этот новый тип, «Узел–6». Они заполонят Землю, раздавят. Между «Узлом–6» и человечеством стоим мы, вы и я — агенты по борьбе с андроидами. Мы — барьер, который сохраняет четкую границу. Тем более…
Он замолчал, видя, что Рик снова начинает доставать приборы.
— Я думал, что тест уже кончился.