Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)
Шрифт:
Фил Реч остановился рядом с полотном, выполненным масляными красками, и внимательно рассматривал его.
На картине было изображено безволосое страдающее существо с головой, похожей на перевернутую грушу, с прижатыми в ужасе к ушам ладонями и с открытым в безмолвном крике ртом. Искаженные, судорожные волны мук этого существа словно эхо расходились в воздухе вокруг его головы. Мужчина этот, а может, женщина, казался заключенным в собственном вопле и зажал уши, чтобы не слышать его.
Существо стояло на
Зрители словно слышали его вопли, но так и оставляли его в полной изоляции на картине, в том мире, где никто не может его услышать по–настоящему.
— Потом он сделал еще статую, — промолвил Рик, прочитав табличку, прикрепленную к стене ниже картины.
— Вероятно, — медленно сказал Реч, — вот так должен чувствовать себя андроид.
Он как бы прочертил в воздухе вибрации, возникающие от крика этого существа.
— Но я так себя не чувствую, значит, я, скорее всего, не…
Он замолчал, потому что как раз в этот момент в зал вошло несколько человек. Они подошли к картине.
— Это Люба Люфт. — Рик указал в ее сторону, и Фил Реч на время забыл о мрачных размышлениях.
Размеренным шагом они вдвоем направились к мисс Люфт, стараясь ничем не выдать спешки. Это было самым главным в их деле: не нарушать атмосферы будничности. Другие люди, не знавшие о присутствии андроида, не должны были подвергаться опасности, даже если андроиду удастся ускользнуть.
Держа в руке каталог выставки, Люба Люфт стояла перед одной из картин, полностью поглощенная ею. На ней были блестящие брюки, суживающиеся у щиколоток, и золотистый сверкающий жилет.
На картине была изображена юная девушка, сидевшая на краю кровати. Она сцепила свои руки, а ее лицо отражало удивление и робость.
— Хотите, я куплю ее для вас? — спросил Рик Любу.
Он остановился рядом с ней, легко сжав ее предплечье, давая этим легким пожатием понять, что она в пределах его досягаемости. С другой стороны Фил Реч положил на плечо девушки руку, и Рик увидел, как оттопыривается от лазера его пиджак.
Фил Реч не собирался рисковать еще раз, с него достаточно было инспектора Гэрланда.
— Она не продается.
Люба Люфт бросила на Рика беглый взгляд. Потом, когда она узнала его, глаза ее мгновенно поблекли, и краска схлынула с лица, превратив его в маску трупа, словно тело ее уже начало разлагаться, а вся жизнь спряталась в какой–то глубокой точке внутри ее тела, превратив его в автоматически движущуюся руину.
— Я думала, вас арестовали. Разве они выпустили вас?
— Мисс Люфт, — проговорил Рик, — познакомьтесь, это мистер Реч. Фил, это весьма известная оперная певица Люба Люфт.
Он снова обернулся к ней.
— Тот патрульный, который арестовал меня, был андроидом, как и его начальник. Вы знаете… вернее, вы знали инспектора Гэрланда? Он мне сообщил,
— Это полицейское управление, куда вы позвонили, — объяснил Фил Реч, — находится на Медисон–стрит и представляет собой специально организованное агентство андроидов, через которое ваша группа, как мне кажется, связывалась между собой. Они были настолько уверены в себе, что даже нанимали людей–охотников за андроидами. Очевидно…
— Вы? — процедила Люба Люфт. — Вы не человек, вы тоже андроид.
После некоторой паузы Фил Реч проговорил внезапно осипшим, но хорошо контролируемым голосом:
— С этим, я думаю, мы разберемся в свое время.
Затем он обратился к Рику:
— Отведем ее в мой кар.
Шагая по обе стороны девушки, они провели ее к лифту. Люба двигалась без желания, но сопротивления не оказывала. Она словно бы отключилась от внешнего мира. Рику приходилось уже сталкиваться с подобным явлением у андроидов. В критических ситуациях искусственная сила, приводившая их в движение, словно иссякала. Видимо, нагрузка оказывалась для них слишком велика. По крайней мере, у некоторых андроидов, но не у всех.
Сила эта могла вернуться в любой момент с неожиданной скоростью.
Но, как знал по опыту Рик, андроиды обладают внутренним стремлением ничем не выдавать себя, поэтому в музее, в окружении стольких посетителей, Люба ничего не предпринимала. Настоящее столкновение — вероятно, последнее для нее — произойдет в каре, где их никто не увидит. Оказавшись в кабине кара, Люба может с гневом сбросить маску отстраненности. Рик напрягся, подготавливая себя. О Филе Рече он не думал. Как сказал сам Реч, его проблема будет рассмотрена в соответствующее время.
В конце коридора, рядом с лифтами, было устроено нечто вроде небольшого киоска, там продавали репродукции и книги по искусству. Люба остановилась у прилавка.
— Послушайте…
Она повернулась к Рику. Лицо ее вновь приобрело нормальный цвет, и Люба снова — пусть и ненадолго — казалась абсолютно нормальным человеком.
— Купите мне репродукцию той картины, которую я рассматривала, когда вы меня нашли, ту, где девушка сидит в кровати.
Помолчав, Рик спросил продавца:
— У вас есть репродукция «Зрелости» Мунка?
— Только вот в этом сборнике, — показал продавец.
Он продемонстрировал снятый с полки красивый альбом в блестящем пластике.
— Двадцать пять долларов.
— Я беру.
Рик потянулся за бумажником.
— Мой департаментский бюджет даже за миллион лет не растянуть на… — начал Фил Реч.
— Это мои деньги, — отрезал Рик.
Он передал продавцу банкноты, а Любе вручил книгу.
— Теперь вниз, — приказал он ей и Филу.
— Это очень мило с вашей стороны, — улыбнулась Люба.