Мечты Энни
Шрифт:
— И вы, как это называется, не предохранялись?
Энни до сих пор не оправилась от потрясения. Мари с детства встречалась с мальчиками, однако даже после того как Энни увидела ее в отеле, она и подумать не могла, что ее сестра занимается чем-нибудь подобным.
— Не пори чушь! — Глаза Мари вспыхнули от гнева. — Если бы я предохранялась, то не оказалась бы в интересном положении, не так ли? Да и потом, где бы я достала противозачаточные средства?
— Я лишь хочу тебе помочь, — обиженно сказала Энни.
— Прости, — пробормотала Мари.
Какой
И тут Мари, словно прочитав мысли сестры, сказала:
— Я ненавижу эту комнату, терпеть не могу этот дом и эту улицу. Недавно я была в гостях у подруги, и там стены увешаны плакатами с изображением звезд экрана: Фрэнка Синатры, Джина Келли, Монтгомери Клифта. А от этого места просто смердит.
Энни, которая в полной растерянности сидела на кровати, закинув ногу на ногу, начала нервно теребить пуховое покрывало. Мари вела себя так вызывающе, словно вся вина за случившееся лежала на Энни. «Возможно, мне следовало больше заботиться о сестре», — виновато подумала Энни.
Комнату осветила яркая вспышка молнии, за которой последовало еще несколько.
— Мы должны сегодня же решить эту проблему, Мари, — твердо произнесла Энни. — Насколько я понимаю, ты не собираешься рожать?
Энни удивилась, увидев, как лицо сестры вдруг смягчилось.
— Как бы мне хотелось иметь ребенка! — мечтательно произнесла она. — Я бы с удовольствием родила малыша, которого бы полюбила и который бы тоже любил меня. Я бы никогда не стала такой, как они! — С этими словами она указала на дверь, словно их родители стояли за порогом. — Однако мне всего тринадцать лет, и я просто не вынесу жизни в одном из этих домов для матерей-одиночек. — Ее голос сделался резким. — Думаю, мне все-таки придется избавиться от ребенка, однако я понятия не имею, что нужно делать.
Аборт! Энни ненавидела это слово. Оно звучало жестоко, не оставляя надежды.
— У меня тоже никаких идей, — сказала она. — Может, спросим у Дот?
Мари покачала головой.
— Узнав обо всем, Дот пронзительно завопит и обзовет меня всеми бранными словами, которые только есть в английском языке, а потом успокоится, однако она не поможет мне избавиться от ребенка. Одна женщина, живущая ниже по улице, сделала аборт, так вот, Дот с ней с тех пор не разговаривает. Она скорее предложит взять малыша на воспитание, вот и все.
— Ну, возможно, это было бы лучшим решением, — воспрянув духом, сказала Энни.
— Нет! — резко выкрикнула Мари. — Я не вынесу, если мое дитя будет воспитывать другая женщина.
По стеклам ударили капли дождя, и спустя несколько секунд начался ливень. В рамах задребезжали стекла.
Энни снова начала теребить пуховое покрывало, то сжимая, то разжимая пальцы. Временами Мари казалась очень взрослой. Она испытывала такие чувства, которые самой Энни были совершенно недоступны. Ее сестра часто казалась взбалмошным, бесчувственным человеком, но это впечатление
— Аборт — противозаконное действие, — сказала Энни. — Тебе придется сделать его у какой-нибудь бабки-повитухи или где-то еще… У тебя есть на это деньги?
— Я еще не потратила карманные деньги за прошлую неделю — пять шиллингов.
— А у меня есть пять фунтов, которые я отложила на Рождество. Интересно, сколько это стоит?
Мари пожала плечами.
— Откуда я знаю?
— Держу пари, этой суммы будет недостаточно. А как насчет папы, он мог бы помочь?
— Нет, — резко сказала Мари.
— Но ты ведь расскажешь ему?
— Ни за что!
— Думаю, тебе следует это сделать.
— А мне так не кажется.
— Почему?
— Потому что… я даже не знаю точно, кто отец ребенка.
— О Мари! — Энни чувствовала, как закипает от ярости. Она уставилась на сестру, вне себя от возмущения.
Мари гневно сказала:
— И не смотри на меня так! Иногда, Энни, ты строишь из себя такую ханжу, что мне становится тошно.
— Ты снова выплескиваешь на меня свои эмоции, — сквозь зубы процедила Энни.
Она, видите ли, не знает, кто отец ребенка! Да ее саму сейчас стошнит. Энни уже собиралась сказать сестре, как омерзительно она себя вела, но тут заметила, как задрожал подбородок Мари, словно она вот-вот расплачется. Все ее безразличие было напускным. В действительности Мари очень сильно переживала.
Энни слезла с кровати и заглянула в платяной шкаф.
— Куда это ты собралась? — спросила Мари.
— В отель «Гранд» на ужин. А потом мы с Сильвией собираемся отправиться в кино в Уолтон Вейл.
— И ты бросишь меня совсем одну? Спасибо, Энни. Ты так добра ко мне.
— Но я же обещала.
Сначала она действительно хотела позвонить Сильвии из телефона-автомата и отменить встречу, но потом передумала. Несмотря на то ей что будет ужасно стыдно, она попросит у Сильвии денег взаймы. Энни решила, что сделает это по дороге домой.
Девочки посмотрели фильм «Последний раз, когда я видел Париж» и потом гуляли, взявшись за руки, вдоль маленькой песчаной полоски, куда Дот приводила их с Мари еще детьми, после того как они переехали на Орландо-стрит. Теперь никто не гулял с детьми на этом пляже. Береговая линия была загрязнена маслом и мусором, принесенным с моря, а также отходами цивилизации: ржавыми банками и промокшими матрасами, старой одеждой и обрывками бумаги. После грозы воздух был освежающе прохладным.
— Не правда ли, Элизабет Тейлор слишком красива, чтобы можно было описать это словами? — выдохнула Сильвия. — А что касается Вэна Джонсона… — Она положила руку на лоб, сделав вид, что сейчас упадет в обморок. — По-моему, я влюбилась.
— Мм, — пробормотала Энни.
— В чем дело, Энни? Ты весь вечер какая-то молчаливая. Тебе что, не понравилась картина?
— Она была просто великолепна.
— Но что-то не так, я это чувствую.