Мечты сбываются
Шрифт:
Вот на трибуне Газанфар.
— Сегодня мы празднуем выпуск актеров Театрального училища — первого в истории азербайджанского народа, — начинает он, и в ответ несутся аплодисменты, громкие возгласы одобрения.
Газанфар обводит глазами взволнованные лица присутствующих. Радость и счастье читает он на этих лицах. Нелегко далась она, эта радость, не сразу пришло оно, это счастье! Ему, Газанфару, как, впрочем, и многим другим в зале, известно это достаточно хорошо.
— Октябрьская социалистическая революция, победа советской власти в Азербайджане открыли возможности для новой — лучшей и
Широким жестом разводит Газанфар руки, словно стремясь заключить в свои объятия всю молодежь, сидящую перед ним в зале, и снова в ответ несутся аплодисменты…
Один за другим выступают люди с трибуны Дома культуры, поздравляют выпускников, желают им плодотворной работы, успехов.
Вслед за тем происходит вручение свидетельств и подарков, и вот Баджи в одной руке держит свидетельство, свернутое в трубку, а в другой — коричневый чемоданчик с набором грима и гримировальными принадлежностями, подарок от друзей. Баджи крепко прижимает к груди свидетельство и чемоданчик, словно говоря:
«Попробуйте отнять их у меня!..»
Спектаклем в Доме культуры выпускники завоевывали свое право быть актерами. В речах после спектакля они обещали верно служить родному искусству. А теперь настал час, когда они могут веселиться и танцевать!
В городе, на квартире одного из техникумцев выпускники и их друзья собрались на ужин. Стол накрыт белой скатертью, расставлены блюда с кушаньями, вазы с фруктами, цветами. Большая комната красиво убрана.
Ужин давно принял характер семейного праздника. Халима исполняет узбекские народные песни и танцы, Телли — арии из оперетт, Чингиз ловко показывает фокусы с картами. Каждому хочется проявить себя чем-то помимо того, что было представлено в спектакле, что было высказано с трибуны.
А чем порадует своих товарищей Баджи?
Она на мгновение задумывается, затем гордо откидывает голову и начинает:
Прими с улыбкою, мой друг,
Свободной музы приношенье!
К кому обращает она эти стихи? К Саше, от кого впервые их услышала? К Виктору Ивановичу, научившему ее глубже понимать их и выразительно читать? К людям, находящимся в этой комнате, к друзьям, населяющим ее большую родину?
Большинство присутствующих знает, что Баджи свободно владеет русским языком, однако для всех неожиданно, что она решилась читать на русском языке стихи Пушкина. А между тем Баджи читает их с чувством, вдохновенно. Как не обнять, как не расцеловать ее за это?
Все хвалят Баджи.
— Ну как — «непривычно»? — лукаво спрашивает она Юнуса.
Юнус в ответ лишь смущенно разводит руками. Да и что остается ему сказать? Уж лучше молча подставить ладонь, чтоб сестра дружески хлопнула по ней, а вслед за тем крепко, братски прижать сестру к своей груди.
Все хвалят Баджи. Может быть, похвалит ее наконец и Саша?
Саша молчит, но Баджи читает в его глазах удивление. Нет — больше! Она улавливает в них восторг.
— Ты сегодня какая-то особенная!.. — говорит Саша.
— Сегодня особенный день
У нее слегка кружится голова. От успеха? От выпитого вина? Или, может быть, от слов, от взгляда, от близости Саши? Она сама не может понять, отчего…
Бокалы пусты, все тосты сказаны, рассвет заглядывает в окна. Но никому не хочется уходить.
Кто-то предлагает:
— Пойдемте, товарищи, гулять!
Все принимают предложение. Раздаются голоса:
— В сад или на бульвар?
— Дадим слово Баджи — она сегодня героиня дня!
Обычно Баджи покладисто отвечает: «Куда угодно компании!» Но сегодня она решительно заявляет:
— К морю! Встречать восход!
Все шумной, веселой ватагой устремляются на приморский бульвар. Баджи, Юнус, Саша, Халима, Сато идут, взявшись под руки, плотной цепью. Кажется, нет в мире силы, которая их разъединит!
Часть третья
ЗДРАВСТВУЙ, ТЕАТР!
ДВЕРИ ОТКРЫТЫ
Летят, летят птицы с севера!
Низко над берегом проносятся чайки, утки, кулики. Высоко в небе кричат журавли. Летят, летят птицы с севера, где осень и непогода, а здесь, на Апшероне, небо все еще синее, и ласково светит солнце.
Быстро летят птицы, и также быстро летят годы!
Семь лет назад Баджи вошла в это здание впервые — прикрытая чадрой, чуть поотстав от мужа, как требовал старый закон, и, сидя в душной ложе, смотрела сквозь густую кисею на сцену, где толстый актер изображал красавицу Лейли.
А теперь Баджи входит сюда с открытым лицом, вместе с товарищами, окончившими театральный техникум, и в руке у нее коричневый чемоданчик. С этой осени она — актриса театра, настоящая актриса. Видно, не только в снах и в сказках свершаются чудеса!
— Как хорошо, что Виктор Иванович и здесь будет с нами! — шепчет Баджи.
— Боюсь, что и здесь будет он мучить нас своими экзерсисами и этюдами, или еще что-нибудь придумает в этом роде! — отвечает Телли, не разделяя радости подруги.
Ах, Телли!
Была бы сейчас на ее месте Халима… Жаль, что так быстро уехала она в Узбекистан, на следующий день после выпускного спектакля, — спешила на работу в театр, не поддалась на уговоры погостить в Баку, хотя бы недельку. Что поделывает она сейчас там, в Ташкенте? Села бы да написала еще одно письмо своей подруге в Баку! Впрочем, много ли расскажешь на листке бумаги о том, что творится у тебя в душе! Хотелось бы хоть одним глазком поглядеть, одним ушком послушать, как она сейчас там у себя — славная, талантливая Халима!..