Медицина Древнего
Шрифт:
— Серьёзно? — удивился я.
Нет, правда. Только вдуматься — должен страдать. Сколько уже прошло? Лет шесть? Может, хватит? Если честь задели, так вызови на дуэль и накажи. Не смог? Запретили? Но тут, видимо, кукуха совсем отлетела. Буревестов совсем берега не видит. Он, даже…
— Ты никто. Мальчишка, слабак, — цедил слова князь. — Прриказываю тебе гнать его.
Никто не может мне приказывать. Никто. Даже Зевс только просил. Аид, когда я поселился в его царстве, просил об одолжении. Об остальных Олимпийцах
— А то что? — криво ухмыльнулся я, сохранять спокойствие становилось сложнее. — Нападёте на меня?
— Не прикидывайся валенком, — выплюнул князь.
В его глазах уже плескалось безумие. На губах закипала пена. Да он припадочный.
Не успел я ответить, как вокруг сгустилась магия. Буревестов на одной силе воли заставил свои стихии бурлить. Его губы шевельнулись. Беззвучно произнесли формулу заклинания, и пальцы ударили в столешницу. Вокруг нас тут же сгустился туман.
Я ощутил, его потенциал. Он сможет, если с таким характером доживёт, стать архимагом, наверное. Сейчас же он магистр. Достаточно высокого уровня, но магистр. А с ними я уже сталкивался.
Ситуация осложнялась тем, что плащ я, против обыкновения, снял и оставил на вешалке в приёмной. При мне из артефактов минимум. Хватит ли его?
Ответ однозначный — нет. Ни для атаки, ни для защиты. Но моих сил хватит, чтобы выйти отсюда. Ударить его не смогу. Вернее, смогу, но не пробью его защиту. Но выйти смогу. Добраться до плаща и станет легче. Можно будет обменяться оплеухами.
Но на победу рассчитывать не стоит. Всё же я не так полно восстановил свой дух. Да и кинжала при мне нет…
Стоп! А зачем вообще атаковать или защищаться? Он Петрова убить не смог, значит и на меня не кинется. С чего я вообще подумал о драке? Я гость. А гостя обижать нельзя.
Всё это промелькнуло в голове со скоростью молнии. Да, если бы и дольше, Буревестов будто специально застыл надо мной в грозной позе. Глаза навыкате, зубы оскалены. Наверное, он пытался меня напугать, но больше казалось, что он тужится на унитазе.
Я молча встал с кресла. Хмыкнул ему в лицо и, взмахнув для вида рукой, разрезал туман на две части. Серая дымка разошлась прямо передо мной.
— Научитесь различать, князь, кому можно приказывать, а кому нет, — бросил я и прошёл к двери.
За спиной раздался гневный, булькающий хрип, но я не обратил на него внимания. Открыл дверь и вышел в приёмную. Секретарь уже был на ногах и с волнением смотрел на меня.
— Вы ему валерьянки принесите, — посоветовал я, набрасывая плащ на плечи. — А не то он там всю мебель разломает.
Дворецкий ждал у приёмной. Проводил меня на выход. Охранник в чёрном мундире скользнул по мне взглядом. В гостиной на нас чуть не налетела служанка с пузырьком лекарства. Дубовые двери
Шагнул вперёд и огляделся. Нравится мне тут. Вышел из дома, и уже проезжая часть. Не надо топать через лужайки и сады.
Хорошее настроение улетучилось тут же. Стоило увидеть герб Буревестова на заборе.
Нда, доставит он мне проблем. Чую, миром не разойдёмся. Я теперь Петрова ради принципа не прогоню. Пусть князёк знает, что разговаривать надо уметь, а не приказывать налево и направо. Подумать только. Он приказал мне! Мне! Равному Богам, повелителю молний, Великому магу! Да у меня Цербер за палочкой бегал…
Трель телефонного звонка прервала моё возмущение. Я бросил взгляд на увядшие цветы и кустарник у входа в особняк Буревестова, и понял, что теперь разошёлся я. Да так, что не контролировал магию.
Сверху на асфальт хлопнулся дохлый голубь. Пнул его ногой под куст и взял трубку.
— Кирилл Дмитриевич, — раздался в гаджете напряжённый голос Бестужева, — что ты, демоны тебя побери, творишь?
— Вы о чём? — улыбнулся я и направился пешком по улице. За мной тронулась наша «Ладога».
Внутри от его тона как-то потеплело. Не только мне одному досадили хамством. Это нас равняет.
— О Буревестове, — буркнул Бестужев, — он мне звонил. Что ты…
— Пётр Алексеевич, — перебил я его, — ничего, просто хотел попросить за Петрова. Шесть лет прошло. Сколько можно гробить такого специалиста?
— Да ты понимаешь, о чём просил? Он же…
— И что? Не может никак понять, что чем больше злится, тем смешнее со стороны выглядит? Давно пора забыть и жить дальше. Аристократ должен быть уравновешенным, тем более такой боевой…
— Кирилл, — голос Бестужева пришёл в замешательство. Видимо, я попал в точку. Неужели он ему удобен таким? — Владислав Петрович очень ранимый человек. Это с виду он такой грозный.
— Я заметил, — хмыкнул я в трубку, останавливаясь у фигурного столба, и дожидаясь зелёного сигнала светофора. — А ещё он крайне не сдержан.
— Так и ты не денег занять приезжал.
— Пётр Алексеевич, он пытался мне приказать, и нанёс оскорбление, — я решил добавить перцу, не всё же Буревестову меня очернять. — Пусть скажет спасибо, что я не вызвал его на дуэль. А вошёл, так сказать, в положение.
— Эм, хр, — трубка забулькала, потом голос Бестужева пришёл в норму: — зачем тебе вообще Петров? Другого доктора найти не мог?
— Думал договориться, — пожал я плечами, хоть он и не мог этого видеть, и добавил: — а теперь точно возьму к себе. Отличный специалист.
— Ты же понимаешь, что мне будет стоить огромного труда его сдержать? — тон Бестужева снова сменился, приобрёл деловые нотки.
— Вы хотите узнать, когда я вступлю в наследство? — спросил я и махнул рукой Василию за рулём «Ладоги».