Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26

Градова Ирина

— Да нет, а что такое?

— Ничего, я так…

— Темнишь, Гурнов?

— Да просто жалко старушку, никого-то у нее нету… Я вот все думаю, не дай бог так помереть, чтоб ни одна живая душа не вздрогнула!

— Жениться тебе надо.

— Я уже четыре раза пробовал — не греет.

— Значит, не те бабы были, неправильные.

— Ой, а сам-то — че не женисси?

— Я тоже пробовал.

— Так то когда было! — развел длинными, тощими, как канаты, руками Гурнов. — Неужели за двадцать с лишком лет ни одной правильной бабенки не нашлось?

— Как видишь.

— Ну у тебя хоть сын есть, — вздохнул патологоанатом. — А я вот, понимаешь, как перст…

Мономах взял

бутылку и, подойдя к месту, где сидел приятель, снова наполнил его опустевший бокал.

* * *

— И что это значит? — вопросила Алла, теребя в руках заключение патологоанатома. — Как мне это квалифицировать?

— Да черт его знает, как!

— Это что, убийство?

— Не могу сказать. Но судя по тому, что эвтаназия у нас законом не разрешена…

— Эвтаназия, вы сказали?

— «Легкая смерть» в перево…

— Я в курсе, что такое эвтаназия, — перебила Алла. — С чего такой вывод?

— Исходя из состава химических веществ, обнаруженных во внутренних органах и тканях покойного.

— Он же раковый больной, в нем, наверное, целая аптека!

— А вот и нет. Во всяком случае, я просмотрел его карту и выписку из больницы, подготовленную лечащим врачом: в них отсутствуют данные препараты.

— То есть такие Гальперину не назначали?

— Точно. И не могли назначить!

— А поконкретнее можно? Только своими словами, потому как я — сами понимаете.

— Можно и своими. Эвтаназия, чтоб вы знали, проводится в два этапа. На первом больному вводится обезболивающий препарат, угнетающий функции центральной нервной системы. На подавление всех нервных рефлексов, как правило, уходит до получаса.

— Скажите, а больной, он что-то чувствует? — спросила Алла, нервно поеживаясь.

— Обезболивающее действует как наркоз. Как только пациент достигает состояния глубокого сна, ему вводят вещество, останавливающее дыхание.

— И как долго..?

— По-разному, в зависимости от конкретного случая, но обычно это занимает еще полчаса.

— Я правильно понимаю, что сам себе Гальперин эти препараты ввести не мог? — после короткого раздумья проговорила Алла. — Во всяком случае, второй?

— Правильно. Врач должен находиться рядом с больным, чтобы убедиться, что все проходит как положено и больной не испытывает мучений.

— А он не испытывает?

— В мире существует сильное лобби сторонников эвтаназии, однако еще больше тех, кто против. В Бельгии, к примеру, уже лет десять как продается специальный набор для смертельной инъекции. Стоит всего шестьдесят евро, можно купить в каждой второй аптеке.

— Это же все равно что цианид продавать! Я еще понимаю, в стационаре…

— Половина жаждущих эвтаназии предпочли бы уйти в мир иной в домашней обстановке, а не в условиях больницы. Чтобы вы не подумали плохого, резон в таком подходе есть: набор может купить только практикующий семейный врач, и для того, чтобы получить разрешение, необходимо собрать документы.

— Так вы не ответили на мой вопрос, Степан Аркадьевич: Гальперин умер безболезненно?

— Невозможно оценить болевые ощущения человека, подвергающегося эвтаназии. Производные барбитуровой кислоты, обнаруженные мной, в больших дозах должны вызывать не только кому, но и спазмы дыхательных путей, которые приводят к смерти. Но иногда спазмов приходится дожидаться до пяти дней, поэтому теперь барбитураты применяются только в комбинации с другими медикаментами. Врач вводит барбитурат в качестве анестезирующего препарата, дожидается глубокого засыпания пациента и вторым уколом впрыскивает большую дозу вещества, расслабляющего мышцы. Блокируется сигнал, идущий от нервных волокон к скелетной

мускулатуре, в частности, перестают сокращаться мышцы диафрагмы, межреберные мышцы, дыхание прекращается. Противники эвтаназии утверждают, что этот вариант негуманен. Умирающий может испытывать удушье и сильные боли, но из-за полной неподвижности его тела окружающие об этом не подозревают.

— Какой ужас! — прошептала потрясенная Алла.

— Существует и второй вариант. После введения барбитурата и погружения пациента в глубокий наркоз врач вводит препарат, останавливающий сердце. Но при такой схеме у умирающего случаются конвульсии, что, как вы понимаете, не сочетается с понятием «легкая смерть»!

— К Гальперину применили первый вариант?

— Вскрытие выявило наличие барбитуратов, хотя при эвтаназии иногда используются и опиаты, кодеин и морфин, к примеру. Однако большинство пациентов, будучи тяжело больными, и так плотно сидят на наркотиках, и у них появляется привыкание. Как следствие, метод может не сработать. Правда, Гальперину это не грозило, ведь он опиатов не принимал.

— В больнице говорят, ему оставалась пара месяцев жизни?

— После вскрытия могу с уверенностью утверждать, что ожидаемый срок превышен как минимум вдвое. Я бы даже сказал, пациент не протянул бы и трех недель — организм весь в метастазах!

— И при этом ему давали только мягкие обезболивающие и никаких наркотиков?

— Особенности опухоли, видите ли, — пояснил патолог. — Вернее, ее роста. Не стану вдаваться в детали, ведь вам это не интересно, да и делу не поможет, но у вашего Гальперина опухоль росла таким образом, что не вызывала особенной боли. У него не могло вовсе не быть болевого синдрома, но он был не слишком выражен, понимаете? Пациенту хватало обычных анестетиков, потому-то он и мог до последнего времени вести относительно нормальный образ жизни. Ну если не считать того, что у него сильно снизился уровень гемоглобина, что сказывалось на общем состоянии и, как следствие, качестве жизни. Гальперин компенсировал это приемом препарата, повышающего гемоглобин.

— Что-то я не понимаю, доктор, — вставила Алла, когда в речи специалиста образовалась пауза. — Вы говорите, опухоль не дала бы Гальперину продержаться больше трех недель, — от чего же он умер бы, если…

— Опухоль перекрыла бы пищевод, — не дожидаясь окончания, объяснил патологоанатом. — Так как операция была невозможна, он бы умер. Кроме того, не забывайте о метастазах: в какой-то момент они могли вызвать любые последствия, которые привели бы к гибели больного. Но вот еще одна нестыковка: помимо веществ, предположительно имеющих отношение к процессу эвтаназии, я нашел и другие.

— Какие?

— Психотропные. А именно — ципралекс.

— Его Гальперину не прописывали?

— Судя по выписке, нет. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов то, что он мог самостоятельно купить лекарство, но оно продается строго по рецептам.

— Для человека с деньгами заполучить рецепт — не проблема! — возразила Алла.

— Не стану спорить, — кивнул патолог.

— Каким образом этот психотропный препарат действовал на больного?

— Все зависит от дозы. В малых дозах он может работать как успокоительное или снотворное, а в больших — как возбуждающее нервную систему. Кроме того, важна сочетаемость медикаментов с другими лекарствами, ведь их категорически нельзя употреблять с препаратами-антагонистами или, напротив, с теми, которые усиливают их действие. Скажем, Гальперин постоянно принимал омепразол, что противопоказано в сочетании с ципралексом… Ну и, разумеется, есть еще такая штука, как индивидуальные особенности организма, вот почему необходима консультация специалиста и рецепт!