Медленное пламя
Шрифт:
— Адди, наше первое свидание состоится в четверг в «Звезде», — напомнил он.
— Это может быть твое первое свидание, малыш, — тихо сказала она. — А мое — сегодняшнее.
Она наклонила голову набок, на ее лице отразилось нерешительность, прежде чем она продолжила:
— Ты был со мной все время. Итак, ты хочешь узнать меня настоящую?
Он хотел ее всю.
— Да, — прошептал он, — я хочу узнать тебя настоящую.
Итак, она приступила к тому, чтобы рассказать ему о себе настоящей.
И, в итоге, он обнаружил, как и все, что было в Адди…
Это
— Помимо того, что я дочь Дафны Форрестер, сегодня я поняла, что никогда не знала себя.
Тоби не мог в это поверить. Казалось, она точно знала, кем является.
— Иззи знала, кто она, — продолжила Адди. — Она любит красивые вещи: одежду и все, что ее окружает. Любит порядок. Она хотела чего-то добиться. Получила стипендию, поступила в университет, нашла хорошую работу, усердно трудилась и добилась желаемого: построила жизнь, о которой мечтала, нашла мужчину, который ее любит. Сегодня я начала понимать, что делает меня мной.
— И что же, дорогая? — спросил он, когда она не продолжила.
— Я не хочу ничего из этого. Я понимаю, что наше первое свидание закончилось перееданием и просмотром фильмов на моем диване с твоей рукой на моей заднице, и оно произошло после того, как я спала с тобой шесть ночей подряд. Это нетрадиционно. Не как в сказке. Это не романсландия. Это реально. Уникально. Это наше. Это Тоби и Адди.
При этом Тоби стало трудно дышать.
Потому что ему нравился ход ее мыслей.
Так как он совпадал с его.
Точь-в-точь.
Это был он.
Это была она.
Это были они.
Адди еще не закончила.
— Мне нужна работа, которая оплачивала бы счета и давала бы мне время побыть с сыном, — она провела ногтями по его бороде, — и с тобой. Но на этом всё. По большей части я хочу противоположное тому, чего жаждет Иззи. Я хочу того, в чем преуспела моя мама. Я хочу хаоса. Хочу быть занята. Хочу впечатлений. Хочу приключений. Это могут быть простые приключения, но они должны продолжаться.
Она переместилась по нему чуть выше и, водя пальцами по его бороде, продолжила:
— Я хочу завести кошку, потому что хочу, чтобы мой ребенок чувствовал себя комфортно рядом с животными и любил их так же, как и я. И я не хочу открывать магазин на Etsy, потому что не желаю быть привязанной к изготовлению открыток, так как расслабляюсь за их созданием. Но мне хочется проверить, смогу ли я продавать открытки в других магазинах по всему округу, чтобы, занимаясь любимым делом, получать дополнительную прибыль. И я хочу пообщаться с Лорой и ее компанией и найти близких подруг, с которыми могу поделиться чем-то важным. Я хочу танцевать под дождем, играть в снегу, лежать в лунном свете и смотреть на звезды. И я хочу отправиться в Рок-Сити только потому, что его стоит увидеть. Или сходить на рождественскую ярмарку и купить уродливый венок, который мне полностью подходит.
Тоби смотрел на нее, чувствуя прикосновение ее пальцев к своей бороде, купаясь в теплых лучах голубого света, исходящего из ее глаз.
Света, которого он до сих пор никогда не видел.
Иисусе.
Она была великолепна.
Но этот свет сделал ее потрясающей.
Она
— Благодаря тебе давление снизилось. Под грузом ответственности я забыла о многих важных вещах. О том, чему меня учила мама. О том, как получать удовольствие от вида счастливой мордашки Брукса, когда он попробовал шоколад. От того, чтобы вывести моего сына на прогулку под снегопадом и принять этот Божий дар. От того, чтобы как можно дольше хранить воспоминания о подобных вещах. Я не могу их упустить. И поскольку ты мне помог, у меня есть возможность вздохнуть и принять правильные решения о том, что меня ждет дальше. Сегодня я пошла на ярмарку с тобой и моим мальчиком и во время этого вспомнила, кто я. Я перестала идти по пути, на который свернула, и вернулась на путь, который олицетворяет собой меня.
Она приблизилась к его лицу и продолжила:
— Я — колдунья, рок-н-ролльная цыганка, которая любит вышитые куртки и шоколадно-карамельные орехи, и радость от осознания того, что мой сын, говоря «сиссо», пытается сказать Рождество, и я сплю рядом с мужчиной, который не боится жестко меня трахнуть или пошутить насчет секс-шопов.
— Я не шучу насчет секс-шопов, — счел он важным сообщить ей, и это подарило ему сияющую улыбку, которой он тоже еще никогда не видел.
В его объятиях Адди освободилась.
И это тоже было потрясающе.
— Это мне нравится еще больше, Тоби.
— А мне нравится, что ты находишь путь к себе, дорогая.
— За это я должна поблагодарить тебя.
Черта с два.
Она этого не сделает.
— Это не моя заслуга, Аделина, а твоя.
— И это мне тоже нравится. Но если бы ты открыто не поделился о своих приоритетах и не заставил меня задуматься, я бы сегодня работала. Я бы упустила сегодняшний день, и пусть часть этих событий сотрется из памяти, но каждое Рождество этот венок в моем доме будет пробуждать воспоминания. И это твоя заслуга, Тоби. Ты напомнил мне, что важно. И это напоминание всегда останется со мной. И за это я тебе благодарна.
— Детка, за это я приму благодарность.
Ее пальцы сомкнулись на кончике его бороды и потянули вперед, чтобы коснуться губами его губ.
Подняв голову, она заметила:
— Твоя проблема с женщинами-водителями, вероятно, связана с Марго.
Он настолько погрузился в теплоту и доброту момента, что с трудом уследил за сменой темы.
— Эм-м… прости?
— Дианна сказала, что она — угроза на дорогах.
— Она — не угроза. Она — катастрофа. Если бы я не боялся, что она отречется от меня, то сдал бы ее автоинспекции. И в тринадцать лет я чуть так и не поступил.
Адди ухмыльнулась и кивнула.
— Возможно, именно поэтому тебе не нравятся женщины-водители. В детстве она напугала тебя своей манерой вождения, и ты проецируешь это на других женщин.
— Нет, — медленно сказал он. — Мне не нравится женщина за рулем, потому что я сидел на пассажирском сиденье с женщиной, с которой встречался на Аляске, и когда я сказал ей, что не хочу, чтобы она оставалась у меня на ночь, она потеряла голову, а после того, как прокричала на меня на протяжении пяти миль, она потеряла контроль и над машиной, и врезалась в дерево.