Медленный солнечный ветер

Кузнецова Ольга Исааковна

Снова и снова у себя в голове Дарко прокручивал тот момент, когда эта тварь в черном комбинезоне пустила ей в живот две пули — одну за другой — а он ничего не мог поделать.

Они могли и не убивать ее. Они и не убили бы, если бы не увидели в ней потенциальную опасность.

Эва была на шестом месяце беременности, когда этот подонок в черной маске вместе с его настоящим отнял у него еще и будущее.

— Все будет хорошо.

Проглотив невольные слезы (мужчины не плачут), Дарко поднялся на ноги и зашагал прочь по пустой выжженной земле.

Глава

девятнадцатая

Со всех сторон доносились развеселенные псевдо-шампанским голоса. И хотя алкоголь уже много лет не пьянил даже чуть-чуть, в этот вечер все почувствовали себя немного пьяными.

Окружив свою добычу плотным кольцом, группа разношерстных медиков победоносно улыбалась. Чтобы на этот раз помешать их планам, должна произойти катастрофа вселенского масштаба.

И в связи с таким значимым событием воздух на этом слете казался насквозь пропитанным ожиданием. Сейчас все казалось волшебным — черные комбинезоны внезапно превратились в элегантные смокинги, суррогатный напиток в мгновение ока стал символом былых коктейльных вечеринок, а доносящаяся из колонок старомодные техно и поп-блюз нагоняли воспоминания.

Никто не знал, в чем тут точно было дело, но каждый почувствовал изменения.

Все ждали обычной ежегодной речи. Да, пропитанной надеждой и красивыми словами, но среди тех, кто попал сюда — а это уже кое-что значило — дураков не было. Не в правилах настоящих мужчин покупаться на дешевые фокусы. Это лет пять назад их могли надуть в супермаркете, сказав, что домашний тренажер — это лучшее вложение капитала. Теперь все знают, что такое надежда на светлое будущее под настоящим солнцем, а не пот тем, что не прекращало слепить им глазам даже по ночам.

Девушку, сидящую в плотном оцеплении из живых медиков, по-прежнему все считали просто каким-то забавным роботом. Время от времени робот касался губами своего бокала с напитком, делал существенный глоток, а затем продолжал сидеть с отсутствующим взглядом.

Никто на такую мелочь внимания не обращал. Верить в то, во что верить уже давно все перестали, для этих людей было уже слишком.

Все изменилось, когда к "роботу" приблизился капитан Лекса. Его рука была забинтована и держалась на простой марлевой подвязке. Старый капитан давно не брился, но грязным или небрежным он не выглядел, как, впрочем, не выглядел никогда.

— Я могу украсть у тебя девочку на пару слов? — поинтересовался он у Томо — у единственного, с кем в данной ситуации из всей команды врачей вообще можно было вести разговор.

Безусловно, отказать капитану Томо не мог да и не видел для этого никаких особенных причин.

— Только… капитан. — Медбрат понизил голос до шепота так, чтобы Димитрия не смогла его услышать.

— Я боюсь, она чем-то подавлена. Я не спрашивал, но, возможно, вам она доверится больше… Прост…

Капитан Лекса перебил медбрата Томо на полуслове:

— Успокойся, Томо. Я поговорю с ней. То, что она здесь, уже большое чудо. Мы должны благодарить судьбу за то, что она преподнесла нам такой подарок.

Напуганный авторитетом капитана, Томо кивнул и сделал несколько шажков назад, чтобы

дать капитану пройти к сидящей в середине круга девушке. Как только капитан переступил через импровизированное ограждение, строй за ним моментально сомкнулся.

Завидев капитана, Димитрия из уважения слабо улыбнулась, а затем продолжила тупо пялиться в искрящееся ненастоящими пузырьками ненастоящее шампанское. Ей было нечего сказать этому человеку.

— Вы преодолели огромный путь, юная леди. Ваши упорство и выдержка заслуживают похвалы. Дарко о вас очень лестно отзывался.

Ложь. Датчик детектора лжи, установленного в мозгу у Димитрии, мгновенно заверещал. Ей хотелось зажать уши руками, чтобы не слышать этого пронзительного визга, который сводил ее с ума, но она сдержалась, продолжая строить из себя безучастную Димитрию, какой она прибыла на корабль к капитану Лексе.

— Чушь собачья, — фыркнула она. — Либо вы врете, капитан, а вы врете, либо вы до сих пор еще не связались с этим чертовым солдатом.

От резкого тона Димитрии капитан еле заметно вздрогнул, но позиций не сдал. Он тоже продолжал играть свою роль.

— У меня действительно еще не было возможности поговорить с Дарко с глазу на глаз, но я уверен, юная леди…

— Какая я вам, к черту, юная леди?! — вскипела Димитрия. Она проснулась как вулкан: неожиданно, резко, когда никто не ожидал от нее решительных действий. Что было сил Димитрия сжимала свой бокал из неорганического стекла все крепче и крепче, и казалось, что он вот-вот лопнет от ее гнева.

Капитан Лекса задышал чуть чаще.

— Простите, — выдохнул он, и это неожиданное извинение Димитрию основательно смутило.

— Что? — переспросила она, приподняв брови.

— Простите мне мою старую глупую привычку. Я называл так мою дочь, пока она… она… — Капитан не нашел в себе силы закончить предложение, но Димитрия все понимала и без слов.

— Все путем, капитан. Как вас там?..

— Лекса. Капитан Лекса, — тихим голосом ответил капитан.

— Так вот, капитан Лекса, или как вас там, не призывайте бурю, пока на море штиль, мой вам совет.

— Так вы буря?

— Нет. Я штиль.

Димитрия снова криво улыбнулась. Не потому, что не хотела улыбаться, а потому что уже давно разучилась. И даже душистая пенная ванна не смогла помочь ей окончательно вернуться к жизни.

Она чувствовала — пусть не сердцем, а каким-то задним местом (хотя, может, и сердцем — никакой разницы) — что Дарко тоже находился немного не в себе после окончания путешествия. Возможно, это было из-за того, что Димитрия напомнила ему об Эве — пусть не своим присутствием, а словами, пропитанными ядовитой злобой. Она не понимала счастья, которым он обладал, находясь рядом с любимой. И, возможно, она не пыталась его понять просто потому, что жутко ревновала. Хотя Димитрия не признается в этом даже себе ни за какие сокровища мира. Такую гордячку уже ничто не могло надломить. Она была не тростиночкой, которую ветер сносил в два счета — она была старым гнилым дубом, который может рассыпаться на части только от своей ветхости.