Медная пуговица. Кукла госпожи Барк
Шрифт:
Истекли первые 45 минут, ударил гонг, раздался свисток судьи, и игроки ушли с поля. Я вышел из ложи. Мистрис Барк, за которой виднелась голова капитана Хартли, шедшая к выходу, окликнула меня.
— Немного погодя отзовите меня, как бы по делу, — успел я шепнуть Крошкину.
— Прекрасная новость, настоящая «шоу» [30] , — идя навстречу мне, крикнула журналистка. — Капитуляция Италии! Храбрые американские парни вместе с английскими войсками сегодня высадились в Италии. Только
30
Сенсация (англ.).
— Знакомы! Знакомство произошло при довольно забавных обстоятельствах, не так ли, полковник? — засмеялся Хартли.
— Майор сообщил, — продолжала Барк, — великолепную новость. Наши парни крепко исколотили этих джерри. Взяты трофеи, пленные, очищено несколько десятков километров итальянской земли.
— Пленных не взято ни одного. Высадка совершена с островов Пантеллерия.
— Так вы знали об этом? — удивленно спросила мистрис Барк.
— Конечно! Еще утром я читал радиограмму из Москвы.
— Странные вы люди, русские! — разочарованно протянула журналистка. — Знать о создании второго фронта и молчать о таком событии…
— О втором фронте?
— Конечно, сэр, — вмешался Хартли, — а как же иначе назвать это замечательное дело?
— Очень просто! — десантными операциями пятой американской и восьмой английской армий «на каблуке итальянского сапога».
Хартли пожал плечами. Госпожа Барк миротворчески сказала:
— Возможно, что это так, а пока, — да здравствует англо–американский фронт в Италии!
— Вас можно поздравить, майор Хартли? — спросил я.
— Да, повышен в чине неделю назад. По этому поводу не мешало бы выпить бокал доброго виски.
К нам подошел майор Крошкин. Вежливо поклонившись, он сказал:
— Простите, господа, мне срочно нужно переговорить с полковником Дигорским.
— Очень хорошо, вы найдете нас в баре, полковник, — сказал Хартли.
— Не забывайте моей скромной хижины и маленькой Зоси, охраняющей ее, — уходя сказала журналистка.
Мы выбрались из толпы и, разыскав свою машину, вернулись в Тегеран.
Поездка генерала оказалась удачной. Впечатление от охраны и частей отличное.
— Дорога на замке. Ни один прохвост не нарушит графика в нашей зоне. Кстати, знаете ли, что вчера ночью повторное заседание меджлиса объявило войну Германии?
Я пожал плечами. Генерал улыбнулся.
— Господа Шварцкопф и Ридли прямо с футбола направились в меджлис. Читайте. — И он протянул мне «Сетарее Иран» и другие газеты, на первой странице которых было крупно напечатано
«Сегодня Иран объявил войну кровожадной Германии».
— Готовьтесь к решительному бою. Приближается развязка, вот почитайте шифровку, которая обрадует вас, — сказал генерал.
Он сидел на низкой тахте, на которой лежали бумаги.
— Завтра капитан Аркатов и вызываемый вами по тому же делу человек вылетают сюда. Прошу встретить их на аэродроме.
Военный аэродром «номер семь» находился за селением Кередж, километрах в сорока от Тегерана. Село это при шахах династии Каджаров было летней резиденцией властителей Ирана, но уже лет пятьдесят как перестало быть таковой, и теперь возле этого села находился наш ближайший аэродром.
— Прибудут они послезавтра в девятнадцать часов, значит, вам придется встретить и абсолютно незаметно доставить их сюда. Подумайте и вечером скажите, как вы сделаете это.
— Слушаюсь, — сказал я.
— И второе, как вы думаете, когда наступит финал этого затянувшегося «дела о привидениях»?
— Не знаю. Во всяком случае не так скоро, как предполагаете вы, — сказал я.
— Скоро увидите, — загадочно сказал генерал. — Что вы думаете о Зосе?
Я только хотел ответить, как он засмеялся:
— …Что она самая милая и замечательная девушка на свете?.. Ну, так в это я, допустим, верю. Вы отвечайте мне на другой вопрос. Откуда и как она попала к Барк? Давно ли у нее и почему журналистка так заботится о ней?
— Могу ответить вам точно на первые два вопроса…
— Хорошо, на третий отвечу я сам, — перебил генерал, — или лучше я буду по очереди отвечать, а вы исправляйте или дополняйте меня. Хорошо?
— Хорошо! — согласился я, помня, что подобная шлифовка ума была любимым методом генерала в его дедуктивных выводах и анализах нашей работы.
— Как известно, Ян Кружельник и его сестра Зося из Варшавы, он потерял ее из виду в начале войны. Так? — начал генерал.
— Так! — ответил я.
— Значит, в Иране она очутилась в тысяча девятьсот сорок втором году, то есть тогда, когда Андерс со своим корпусом и польскими беженцами прибыл сюда. Так?
— Так! — согласился я.
— Она отлично говорит по–английски, можно было бы предположить, что она из богатой и знатной семьи, но… — тут генерал сделал паузу, — ее брат рядовой шофер, значит первое отпадает. Зося не боится труда, не гнушается служить горничной, это тоже свидетельствует о том, что брат и сестра Кружельники из трудовой, небогатой семьи. Так?
— Та–ак! — подтвердил я.
— Пойдем дальше… Но она же знает английский, заметьте, не французский, как большинство интеллигентных поляков, издавна тяготевших к Франции, а английский. О чем это говорит?.. О том, что она специально изучала его где–нибудь на курсах…
— В колледже «Святой Екатерины», — удивленный правильным, точно сформулированным выводом генерала, сказал я.
— А… в колледже «Святой Екатерины». Очень приятно, — раскуривая папироску, продолжал генерал. — Продолжим наши размышления. Для чего же она изучала его? Для того, чтобы служить и, служа где–нибудь в посольстве, торговой миссии или, может быть, переводчицей, этим зарабатывать свой хлеб.