Медное царство
Шрифт:
– Будислав?! – Царь так и подскочил. – Будислав тебя целовал? Да как он посмел? – Далмат задыхался от злости. – Позвать Будислава! Ко мне! Живо!
Далмат, не в силах сдерживать себя, вскочил с трона и, путаясь в полах халата, бросился к Калине:
– Девка распутная! Мало тебе, что половину войска мне попортила, не солдаты, а барышни кисейные! Каждый второй в зятья метит! Так еще и до верных богатырей моих добралась! Признавайся, дурная, зачем на парня напраслину возвела? – И царь махнул рукой в сторону Ивана.
Ваня растерялся, но нашел-таки в себе
– Ваше царское высочество… величество! Клянусь, твоя дочь – достойнейшая девушка! Я сам, я сам во всем виноват!
– А ты помолчи! – Далмат грозно замахнулся рукой. – Помолчи! Когда нужно будет, тогда и говори, а сейчас дай мне спокойно заняться наконец воспитанием дочери!
Иван решил, что умнее всего будет не вмешиваться в семейные дела. Тем временем стражи привели Будислава. Тот был напуган, бледен, но молчал.
– Так-так, голубчик, – иронически начал царь, – значит, полюбилась тебе моя Калинушка-краса?
– Полюбилась, царь-батюшка! – поклонился богатырь. – Мочи нет, как полюбилась!
– И, значит, как водится, пирком да за свадебку? Совет, мол, да любовь?
– Э… – Будислав был явно не готов к такому повороту событий. – С-свадебку?
– Да-да, – кивнул Далмат, – все как положено, а?
– Да, – с готовностью согласился Будислав, – сделай такую милость! Одним словом… Благослови, батюшка!
Царь аж взвизгнул от такой наглости:
– Ах ты, собачий сын, холоп! Себя не помнишь?! Знай свое место, щенок! Стража. – Далмат хлопнул в ладоши. – В темницу! Чуть рассветет – повесить на городской площади!
Стражники, до сих пор хранящие молчание, хором ответствовали: «Будет исполнено, батюшка царь», – и увели богатыря. Далмат, немного переведя дух, пробормотал:
– Ишь ты! Благословить его!
Он разгладил бороду, с отвращением выдернул из нее перья, стыдливо прикрыл халат кафтаном и посмотрел на Калину:
– Ты чего стоишь? Ты чего ждешь? Ну-ка быстро в постель, ночь на дворе!
Царевна поклонилась и быстро пошла прочь. Проходя мимо Ивана, она хитро улыбнулась ему и шепнула что-то вроде: «Ах ты, эдакий душка».
Калина ушла, стражи пока не возвращались. Царь молчал, Ваня смотрел куда-то в пол и думал о том, казнят ли его, как и Будислава, на рассвете или же царь отложит это мероприятие до вечера. Несколько минут в зале царила полная тишина.
– Замуж мою девку взять не хочешь? – неожиданно поинтересовался царь Далмат. – А то я таким манером всех своих богатырей перевешаю.
Ваня ошарашенно покачал головой. Царь, казалось, несильно и расстроился.
– Ну и ладно, это уж не твоя забота. Хотя, ты подумай как следует: девка даром что беспутная, зато первая красавица в Серебряном царстве, ну и… приданое, само собой. Полцарства не дам, но пару торговых городов – это я тебе обещаю. Чего? Не хочешь? Ну и ладно, не хочешь как хочешь. – Он помолчал, пожевал губами. – Сказывай, за какой надобностью тебе огнецветка-то сдалась? Чай, дорого не продашь, пользы от нее никакой, разве что по ночам светить заместо лампады. Да и ест много – поди, поболе всей
Ваня вздохнул и решил, что терять ему нечего:
– Батюшка царь! У царя Елисея есть дочь, Светло-яра…
– Светлояра? – оживился Далмат. – Знаю, красивая девка. И что?
– Она моя невеста, – смущенно сказал Иван, – вот ее батюшка и затребовал…
И Ваня поведал царю Далмату свою историю от начала и до конца. Царь слушал внимательно, не перебивал, спросил только под конец:
– А от меня-то ты что хочешь?
Ваня повалился ему в ноги:
– Ваше царское! Не вели казнить! На что тебе птица-огнецветка, сам говоришь, не велика в ней корысть! А мне за нее царь Елисей мою Светлояру вернуть обещался!
– Невеста, говоришь, – задумчиво протянул владыка Серебряного царства. – Невеста – это штука хорошая. Особенно если такая девица распрекрасная, как твоя несравненная Светлояра. Я бы тебе птицу за так отдал, попроси ты меня по-хорошему, я же не зверь какой, понимаю. Сам когда в женихах ходил, каких только тягот на себя ни принял. Но и ты меня пойми… – Далмат подошел к Ване и тронул его за плечо. – Да ты встань, чего валяешься-то?
Ваня встал. Царь со вздохом продолжал:
– Мне тебя теперь за так отпустить совесть не позволяет. Казнить тебя, конечно, не казню, меня дочка тогда со света сживет. Да что дочка, я ж тоже человек, тоже душу имею. Но за так не отдам огнецветку.
Ваня, обрадованный было тем, что его не повесят, снова загрустил. Царь поспешно добавил:
– За так не отдам. Сослужи ты мне, Ваня, службу.
– Какую, батюшка царь? – обрадовался Иван. – Ты скажи, я все сделаю!
– А вот какую… – Тут Далмат мечтательно завел глаза и поведал: – Стар я стал, Ванюша. Годы, сам понимаешь… Силы уже не те, да и глазами ослаб. А пожить еще хочется, ой как хочется! Ты молодой, тебе проще. Вам всем, молодым, проще. Взять ту же Калину – двадцать лет девке, мать в ее годы уже третьего принесла, Василия-царевича. А она все как неприкаянная, с солдатами только путается, дурная головушка. Ты меня прости, что я так, как на духу, тебе говорю. Тяжко мне, Ванюша. А хочется на нее поглядеть, как под венцом будет. Да и внуков понянчить охота. Да только чую, – царь тяжело вздохнул, – не доживу я.
Вздохнул и Ваня. Царь бросил на него пытливый взгляд, подумал немного и продолжил:
– Но слыхал я, Ванюша, что в Золотом царстве, в тридесятом государстве, общим счетом в тридцатой державе, у могучего царя Кусмана есть яблоня с молодильными яблоками и колодец с живой водой. Если старику съесть золотое яблочко с той яблони – помолодеет, а водой умыть глаза слепцу – будет видеть. Вот если бы какой добрый молодец вроде тебя не в службу, а в дружбу съездил бы в Золотое царство да привез бы мне золотых яблочек и живой воды кувшинец о двенадцати рылец, я бы этому добытчику не то что птицу-огнецветку подарил, а и полцарства бы отписал, да еще и дочку свою дал в придачу.