Медное царство
Шрифт:
– Однако ты, Ванюша, силен насчет покушать. Это хорошо. Моя Калина тоже покушать любит. Точно не передумал, а?
Иван твердо решил не вступать в разговор на эту тему и смолчал. Царь понял, охнул с досадой и залпом выпил чарку вина.
– Ладно, Ваня, не буду неволить. Я тебе другое скажу: путь тебе предстоит неблизкий, ты давай проси, если что надо. Ну там оружия булатного, коня боевого… ты только скажи, все, что имею, отдам.
– Спасибо, батюшка царь, – поклонился Ваня, давясь рыбой, – если дадите мне хорошего иноходца, больше ничего и не надо. Мне бы и конь не понадобился, да вот беда какая – разминулись мы
– Вот еще глупости, – фыркнул из-под стола знакомый голос.
Царь подпрыгнул на месте, Ваня схватился за сердце. Веста, путаясь в скатерти, выбралась на свет и сладко потянулась.
– Громовеста! – воскликнул обрадованный Иван и бросился ее обнимать. – Я думал, что никогда не встречу тебя больше!
– И не надейся, – волчица облизнулась, – я же говорила, что с тобой до конца буду. Вот и терпи меня теперь. Здравствуй, царь-батюшка! – Она обернулась к Далмату. – Сколько лет, сколько зим!
– Поди ж ты, – охнул царь, – неужто Веста?
– Она самая, Далмат, она самая. До чего же я рада тебя видеть!
Царь, подозрительно всхлипывая, порывисто обнял ее за шею, на мгновение зарывшись лицом в густую белую шерсть. Веста, скалясь по-доброму, мягко сказала:
– Ну будет, будет. Я тоже очень рада тебя видеть. Тебя, я вижу, с Иванушкой уже не надо знакомить?
– Знакомы уже, – покивал царь, – ты сказывай: как, откуда?
– Потом, все потом, – отмахнулась волчица, – сейчас зря время терять нельзя. Пора нам с Иванушкой в Золотое царство отправляться, тебе гостинец добывать. А ты жди-дожидайся да пуще глаза огнецветку береги: не ровен час прочь улетит, а там поминай как звали.
– Да куда уж, поберегу, конечно, – уверил ее Далмат, – но как же это так? Неужто хоть денек не погостишь?
– Некогда, старик, и рада бы, да некогда. Сбираться пора. Ты готов? – Веста посмотрела на Ваню. – Со мной поедешь? Али вправду на иноходце решил отправиться?
– С тобой, только с тобой, – выдохнул счастливый Ваня, – куда я без тебя!
– Тогда садись-ка. ты ко мне на спину да держись крепче.
Иван лихо вскочил на волчью спину, ухватил рукой за шею, памятуя, что не надо сильно ее сдавливать. Веста уже сорвалась было с места, как вдруг царь Далмат закричал:
– Стойте! Стойте!
Волчица остановилась и посмотрела на него. Далмат, ругаясь на себя, начал копаться за пазухой, явно ища что-то.
– Совсем плохой стал. Забыл! Такое забыл!
И он протянул волчице ярко-голубой камень на тонком шелковом шнурке.
– Это тебе, милая. Давно передать надо было, с собой сколько лет ношу, а тебя все нет и нет. Сама разберешься али как?
– Разберусь, батюшка, разберусь. Спасибо, что не позабыл! И я тебя ввек не позабуду. Ежели доберемся с Иванушкой до Золотого царства удачно да привезем оттуда молодильных яблок – там, глядишь, и повоюем еще вместе. Так, что ли?
– Так, – улыбнулся царь одними глазами, – все так, милая. Храни тебя небо, пусть дорога скатертью стелется. Прощай, милая! А может, еще и увидимся.
– Прощай, Далмат, – крикнула волчица уже на бегу, – еще как свидимся!
По бесконечным дворцовым коридорам, мимо бесчисленных слуг, вперед, вперед, прочь из Серебряного царства! Стрелой полетели Ваня и Веста! Белоснежные улицы сплелись в одну, замаячили впереди городские ворота. В один миг пролетела волчица Серебряный чертог, будто подгонял
– Далеко до Золотого царства? – спросил Ваня.
Волчица ворчливо ответила:
– Ежели на твоем несравненном иноходце, то полгода без отдыху да продыху. Я же к вечеру буду уже там.
– Дался тебе этот иноходец, – обиделся Иван. – Что мне было делать, если я думал, что тебя уже в жизни не увижу?
– Верить мне, Иванушка, – уже ласковее проговорила волчица, – слово мое крепкое. Раз сказала, что с тобой до самого конца пройду – значит, так и будет.
– Спасибо, – Ваня осторожно погладил ее голову, – и откуда ты такая? Почему мне помогаешь?
– Всему свое время, – неопределенно ответила волчица.
Ваня не мог видеть ее морду, но был готов поклясться, что она улыбается. Впрочем, недолго он пребывал в благодушном настроении, потому как Веста решила, что сейчас лучший момент для того, чтобы начать ругаться.
– Эх, Иванушка, говорила я тебе: не трогай клетку.
– Я не трогал, – виновато произнес Ваня, – это все царевна!
– Давай на царевну всю вину перекладывай, – усмехнулась Веста, – а сам как?
– Да что «как»? – взвился Ваня. – Я тут при чем? Все, как ты сказала, сделал: стражников опоил, птицу добыл!
– И где она, та птица? – съехидничала волчица. – Или мы в Золотое царство скачем из одного только человеколюбия?
– Да царевна это! Царевна Калина ненароком столкнула клетку на пол, – попытался объяснить Ваня, но скоро понял, что это бесполезно, Весте просто хотелось его немного пожурить. Ваня смирился. – Ну давай ругай, бей… Только помни: повинную голову меч не сечет, я давно тебе сказал, что ни на что не гожусь!
– Эх, – вздохнула Веста, – ничего-то ты не понял.
Она надолго замолчала. Притих и Иван, обнял ее чуть покрепче и стал смотреть по сторонам. Мчались они по широкому полю, засеянному пшеницей. Было оно золотисто-желтым, кое-где виднелись синие глазки васильков. Ветер играл золотыми колосьями, поле шумело, вздымалось, и порой казалось, что волчица плывет по пояс в теплых морских волнах. Небо было голубым, солнце светило ярко, издалека доносилась негромкая песня. Но вот и поле кончилось, Веста перешла на шаг и осторожно вошла под своды густого леса, необычайно темного даже ясным летним днем.
Тихо было в лесу, слышно было только, как стучит где-то далеко неугомонный дятел да сыплется с дерева кора. Веста быстро нашла одной только ей ведомую тропинку и затрусила по ней, низко опустив голову и к чему-то принюхиваясь. Деревья зловеще шумели над головой путников, сплетались вершинами, не давая проникнуть сквозь зеленые своды ни единому лучику света.
Веста засунула нос в мышиную нору и долго отплевывалась от налипших на морду сухих травинок и хвои. Хозяйка норки юркнула куда-то между корнями сосны и теперь сидела там, что-то лопоча на своем языке. Волчица облизнулась, но ловить ее не стала. Ваня на ходу сорвал с куста несколько ягод голубики, съел и захотел еще. Но больше голубика ему не попадалась, а дотянуться до низких кустиков черники он не мог. Снова заворчал гром, волчица вздрогнула и перешла на быстрый шаг, то и дело припадая к земле и прислушиваясь чутким ухом. Ваня устал и замерз, кутался в плащ, но никак не мог согреться. Ему отчаянно хотелось увидеть солнце, мрачные деревья навевали тоску.