Медведь и русалка
Шрифт:
А в финале мелодия убыстрилась совсем, и он просто закружил её на месте, а потом и вовсе поднял и провернул. Уф, здорово! Правда, почти сразу же поставил на пол, но руки-то её остались у него на плечах, вокруг шеи, так ведь?
Мелодия почти сразу сменилась просто медленным танцем — для тех, кто не танцует вальс, так сказала Софи с прикладного, одна из двух ведущих. И они медленно вплыли в этот танец — словно качаясь на поверхности воды. Да, как волна — медленно, ритмично, неотвратимо.
И поцеловались они — ещё и музыка не закончилась. Так и стояли, обнявшись и перетаптываясь — и целуя друг друга, отрываясь, чтобы взглянуть,
Кто первый придумал пойти в аудиторию по соседству? А кто ж его знает. Но как-то само собой получилось, что они так и пошли, не разнимая рук. Шли, шли… дверь была заперта, но отпереть труда не составило, все маги, замки отпирать умеют. Свет зажигать тоже умеют, но они не стали — прямо возле окна на улице светил необыкновенно яркий фонарь. Закрыть за собой дверь, переглянуться… а потом он подхватил её и посадил на стол.
И тут платье показало себя во всей красе — сползло не просто с плеч, а вообще хорошо так сползло, вся грудь наружу. Его глаза так и вспыхнули — не ожидал. А Финнея смеялась и задирала подол — показать, что чулки тоже не до ушей, и заканчиваются вполне так где надо. Он только ртом воздух ловил, а потом снова целовал её — во всех открывшихся ему местах и деталях.
Она же расстегнула его белую рубашку, и тоже дотянулась до шеи, до груди, до живота… ремень расстегнула тоже. Правда, джинсы с него не свалились, пришлось стянуть. Обхватить его ногами…
Дверь аудитории с воплем открылась, какой-то незнакомый парень громко сказал:
— Глянь, открыто! Пошли сюда! — и зажёг здоровенный осветительный шар.
— Дурак, тут занято, — со смехом ответила ему девушка, это Регина, водница-первокурсница.
Свет погас, дверь захлопнулась. Они оба проморгались и снова принялись целоваться.
Что, там танцуют? Ну и пусть. А нам и тут хорошо. Пока. Надоест — пойдём снова танцевать или в Зверинец.
И нет, не надоело, просто в какой-то момент оторвались друг от друга.
— Пойдём ко мне? — спросила она.
— Ага, — только и смог выдохнуть он.
И уж конечно, она совсем не ожидала, что он вдруг спросит:
— Скажи, ты пойдёшь послезавтра со мной на приём к Саважам?
Что-о-о? Ему было не с кем пойти к Саважам? В самом деле? И он зовёт её?
— Ты уверен? — спросила она. — Со мной, при всех? Наших и посторонних?
— Наши и так всё видели, а на посторонних класть с прибором, — отмахнулся он.
Что, это ей такая замена приёма в дедовом дворце? Она хочет, очень хочет. У неё нет здесь подходящего платья, потому что она не рассчитывала на такую удачу, но…
Нет ничего невозможного, вот.
Финнея улыбнулась Медведю и сказала:
— Да, я очень хочу пойти на приём к Саважам. Именно с тобой.
18. Как принцесса
Медведь смотрел на себя в зеркало и никак не мог въехать — это вообще он или кто другой. Потому что, ну, непривычно, что ли.
Эту одежду он до того надевал ровно один раз — прошлой весной, когда все они ездили на фестиваль в Лиме, и там ничего никого не парило. Жили они в простом хостеле, ели-пили сами как-то, как одевались — тоже никто не приглядывался особо. Оделись во что там полагается — и хорошо. А перед торжественным приёмом госпожа декан осмотрела всех первокурсников лично и лично же одобрила, и потом только позволила пойти в портал в Лимейский замок.
Сегодня
А спал он сегодня долго. Потому что вчера вернулся домой уже ближе к обеду, ведь с рыбой снова быстро не вышло. Они с ней как вцепились друг в друга в аудитории, так и пошло, правда, пару раз выходили наружу танцевать. И поискать поесть-выпить. Первый раз норм, прокатило, а второй раз он забыл надеть рубашку, а она — чулок. Вроде и ничего, но все ржали, кто увидел, а Саваж сказал — дураки, идите лучше в общагу. И вот тут Медведь искренне пожалел, что ему нельзя ходить тенями, потому что некроманты Шеню и Грейс Торнхилл предлагали прямо тут же проводить их до комнаты рыбы по-быстрому. Но когда уже один раз чуть не отбросил концы в таком месте, больше соваться не станешь, он рыбе так и сказал. Думал, она его оборжёт, но она ничего не сказала, мол — нельзя, так нельзя, мало ли, кому что нельзя, ей вот загорать нельзя, точнее — некоторые части тела нельзя подставлять солнцу, пересохнут, плохо будет, могут не успеть откачать. Ну да, рыба на берегу да на солнце — так себе картинка. Поэтому одеться, заколдоваться немного и ногами, ногами.
В уже знакомой комнате царил всё тот же хаос, но Медведю снова было наплевать. Потому что… она какая-то нереальная вообще, не оторваться. Даже в той тёмной аудитории он видел её, будто при самом ярком свете, казалось, что кожа её сияет, будто изнутри, и глаза тоже. Так же не бывает, да? Это же потому, что она рыба? Или потому, что сильный маг? Или всё разом?
В общем, к утру Медведь ощущал странное — как будто выжат досуха и разом с тем наполнен до краёв. Он не понимал, как такое может быть, но — есть же? Почему-то вспомнились слова госпожи декана — мол, если вы чего-то в жизни не видели, то это не значит, что его не бывает, как-то так. Это что, выходит, Медведь чего-то в жизни не видел? Он-то был свято уверен, что девчонки все одинаковые. Или… бывают девчонки, а бывают рыбы?
В общем, он пришёл домой к обеду, потусил немного со всеми и упал спать. И спал как раз до следующего дня, того самого, когда нужно было к Саважам.
И вот теперь он стоит, таращится на себя в зеркало и думает, что страшнее — пойти к Саважам и там что-то сделать не так и опозориться на весь мир, или прийти туда с рыбой? Сегодня в нём уже гнездился червячок сомнения — правильно ли он сделал, что позвал рыбу? Может, не надо было? Это же все увидят, что он, ну, с рыбой? И что подумают?
Медведь доподлинно знал, что их Саваж с рыбой вполне встречался. Но почему-то не звал её к себе домой. Год назад он ходил с Тиной, старостой целителей, и ещё вроде он с ней в школе вместе учился, как с Креспи и О’Флаем. Не рискнул показать родителям рыбу? Или как?
На фоне всех этих размышлений материно традиционное «веди там себя прилично» вообще никак не воспринималось. Да что она вообще знает-то про прилично? Она ж никогда в таких местах не была. Поэтому можно было промычать «угу», и этим ограничиться. И ещё добавить, что придёт, как придёт, и нечего тут беспокойство разводить на пустом месте. На такси приедет, вот. Да, деньги есть — остатки стипендии и ещё дядя Филибер подкинул в качестве рождественского подарка. Так что пока живём, а как кончатся — подумаем, что дальше.