Медвежьи невесты
Шрифт:
Заговорщицки достала из-за пазухи бутылочку. Развязала на столе узелок с варёной свининой и прочими яствами: грибочками, сметаной, вареньем и медом. Ещё и молока детишкам захватила.
Картины рассматривала долго. Вздыхала: Так бы всё с собой и забрала…
Выбрала яблоньку и уссурийского тигра.
— Смотрю я на них, и душа радуется… Гляди-ка, прямо наша тайга. И медведи как живые…
— Это репродукция, тёть Ань, — засмеялся Юра. — Я только перерисовал. А художник — Шишкин. «Утро в сосновом лесу» называется.
— И
— Бери и мишек, теть Ань, раз понравились.
Тётя Аня взяла и мишек, а через пару месяцев объявилась с гостинцами снова.
— Забирай все картины, если хочешь, теть Ань, — предложил Юра. — Я недавно встретил одного своего старого знакомого — только что из Сибири. Говорит, заработки там хорошие, только мошек — тучи. Но мошек, я думаю, мы как-нибудь переживём… Так что уезжаю на днях.
Нина недоуменно смотрела на мужа, часто моргая от обиды: мог бы посоветоваться сначала с женой, прежде, чем делиться планами с чужим человеком, пусть даже тётя Аня и стала им как родная.
— Юр, а как же мы?
— Как приеду, дам телеграмму.
Сказал, как отрезал, брови свел в линию, будто задвинул засов. Стучи — не стучи — бесполезно.
17
Ожидание как длинные-предлинные четки. Перебираешь их и всё не бесполезно, а для того, чтобы приблизиться к чему-то новому и важному.
Почтальонка уже в который раз проходила мимо, иногда, встретившись с Ниной взглядом, чуть виновато улыбалась.
Возможно, если бы от неё зависело, чтобы телеграмма пришла поскорее… Но увы… Почтальон — только разносчик вестей, а уж добрые они или плохие — решать не ему, а Тому, Кто Посылает Вести Свыше.
Наконец, телеграмма пришла.
Перечитав несколько раз кроткое и до конца не понятное «ПРИЕЗЖАЙ, ПОКА НЕ НАЧАЛСЯ СПЛАВ», Нина мысленно ругала себя за то, что не подумала раньше, что делать с приёмником. Решила отправить по почте. Пусть следует в Сибирь своей дорогой.
Все пожитки были уже собраны и вместились в один маленький чемоданчик.
На стене осталась только одна картина. В красивой рамке репродукция «Дети, бегущие от грозы». Бабе Ане она почему-то не понравилась.
… Состав из четырёх вагонов следовал по узкоколейке до Кукуштана.
Почтальон настигла Нину уже в вагоне.
— Нина, забирай приемник! — пыталась вернуть грузный упакованный «Урал». — Его не разрешили по почте.
— Куда я его с детьми? Отправишь как-нибудь…
— Забирай, тебе говорю, — не сдавалась и почтальон.
Поезд весело качнулся и тронулся. Валерик не удержался и скорчил рожицу почтальонке, все еще сердито размахивающей руками за окном. У ног её, как верный пёс, застыл «Урал» и, казалось, вот-вот залает.
… Валерик оказался нянькой, каких поискать. Напрасно опасалась Нина, что сын будет баловаться в дороге.
Сын напоминал ей старшего брата, и неминуемое приближение поры взросления её тревожило. Но хоть и дал в своё время старший прикурить родителям, но стал человеком, работает в Тольятти на заводе. Нина узнала об этом из письма, которое стало одним из самых ярких событий проведённых в заключении лет. Вместе с письмом Серёжа прислал немного денег и ткани на пальто.
А путь предстоял неблизкий: из Кукуштана добрались до Перми, и только там, наконец, пересели в поезд на Красноярск, откуда до мужа — рукой подать.
18
Вокзал привычно гудел, предвещая перемены.
Нина поставила тяжелую сумку на платформу, оглянулась вокруг.
— Извините, — остановила она женщину в красном платке с крупным цветочным узором, показавшуюся ей похожей на коренную сибирячку. — Вы не подскажете, как доехать до Тассейского района?
— Нет, милая. Сама к дочери приехала.
— Это вам на машине ехать надо, — остановился молодой мужчина в кепке, мимоходом услышавший «Тассейский район».
— На какой машине? — удивилась Нина.
— На грузовой, — ответил мужчина на ходу. — Автобусы туда не ходят…
И поспешил дальше.
Язык, говорят, до Киева доведёт. Во всяком случае, расспросив ещё несколько прохожих, Нина знала, в какую сторону идти вдоль дороги.
А идти предстояло долго…
Прошагав с детьми добрый километр, Нина остановила несколько машин, но все они ехали не туда.
Наконец, обдав пешеходов едким дымом, притормозил грузовик.
— Вам куда? — выглянул из открытого окна рыжеволосый мужичок.
— В Тассейский район.
— Это вам ещё километров триста прошагать придется, — усмехнулся водитель. — Садитесь в кабину!
— Правда? — обрадовалась Нина. — Я уже и не надеялась…
— Садитесь, садитесь, — ободрил шофёр. — Здесь ходить одной вообще нельзя, а тем более с детишками. Вы, наверное, не местные…
— Нет…
— То-то, вижу, вы медведей не боитесь, так смело шагаете. А в Тассейском районе вам куда?
— В посёлок Нижний. Знаете такой?
— Знать-то знаю, но до самого посёлка не довезу. Туда и не проедешь. Только трактора ходят иногда. Надо идти тайгой. Или водой.
— Как водой? — испугалась Нина.
— Баржей или катером по реке.
Нине неслыханно повезло: трактор-редкий зверь в этих местах как раз тянул в сторону от трассы грузовую машину, увязшую в непролазной грязи.
— Эээй! — отчаянно замахала руками Нина, как человек, оказавшийся на необитаемом острове, проходящему мимо кораблю.
Её заметили и вернулись.
Ещё километров двадцать мессива (одна сплошная колея!) остались позади.
Тракторист остановился на большой поляне, отцепил машину.