Медвежьи невесты
Шрифт:
— Забирайтесь в машину! — приказал пассажирам. — Сейчас пойдет конь, и заберёт вас.
— Ждите, — уступил им место водитель грузовика. Но через минуту после того, как оба мужчины уже скрылись в дремучести здешних мест, вернулся. — Забыл сказать, ручки в машине привяжите верёвками изнутри, а то медведь любит хулиганить. Увидит, кто-то есть в кабине — как пить дать откроет!
Верёвок в кабине было много, но, пожалуй, Нина, действительно, могла бы не сообразить, для чего они здесь нужны.
Разобравшись
— Не надо, мам, — отказался он, — береги Людочке.
Хищным зверем семейства кошачьих подкралась ночь. На мягких лапах, с кисточками на ушах, таинственная и опасная — да, она была такой. Сибирская, в мудрых холодных звёздах, сошедших, как снежинки поутру.
Снова стали видны очертания тайги.
К счастью, медведей поблизости не было, но опасностей хватало и без них.
Вдали, как будто лес надел зловещую корону, задымились вершины деревьев. Пожар шёл только поверху и норовил подобраться поближе к поляне, но спасительный ветер взял, да и развернулся в другую сторону, и огонь последовал за ним.
Наконец, показалась долгожданная подвода.
Лошадью правил крепкий старик с глазами добрыми и едкими, как берёзовый дым.
— Забирайтесь скорее, — поторопил он. — Видишь, лошадь волнуется, боится огня.
Кобыла настороженно водила ушами, а двинувшись с места, понеслась во всю прыть, как некая крылатая лошадь.
Нина даже не сразу заметила, как соскользнул с соломы, устилавшей телегу, чемодан с детской одёжкой.
— Эх, придётся возвращаться, — соскочил на землю сибиряк и вскоре победно вернулся с чемоданом. — Держи крепко и не теряй. Больше возвращаться не буду!
— Тпр-ру, — лошадь резко остановились.
— Приехали, — извозчик кивнул на просторный двор, возвышавшийся на холме. — Переночуете здесь.
Нина взяла на руки Людочку. Валерик поспешил раньше матери завладеть чемоданчиком.
— А что там? — Нина обвела взглядом двор — единственную постройку с признаками человеческого жилья на много километров вокруг. Заслышав лошадь, зашлись лаем собаки. Сквозь шаткие зубья забора косилась наружу белоснежная коза.
Здесь же рядом на просторном холме возвышались кресты. Могил было восемь.
— Раньше был постоялый двор, — равнодушно ответил сибиряк. — Купцы здесь коней поили и сами отдыхали с долгой дороги. Да и теперь что-то вроде постоялого двора. Баба Маша здесь живёт. Да вы не бойтесь, она у нас добрая. Не обидит. А завтра заеду за вами, и поедем в Нижний.
Дверь дома скрипнула, и к ней направлялась пожилая, но крепкая женщина.
— Ну-ну, Цыган. Марта! Ишь, разрычалась, — успокоила
Отчитав козу, хозяйка повернула щеколду и несколько секунд изучающее осматривала незваных гостей. Намётанным взглядом сразу определила, что молодая женщина нездешняя.
— Куда ж ты, милая с детками-то? К мужу, что ли? — догадалась баба Маша.
— К мужу, — устало улыбнулась Нина. — Пустите нас переночевать?
— Куда ж вас девать-то. Не в лесу ж оставлять, — беззлобно проворчала моложавая старушка. — Надолго в наши края, али как?
— Надолго, — вздохнула Нина и обвела взглядом бескрайний частокол деревьев на горизонте, дорогу в глубоких язвах, уводящую не иначе, как на край света, и задержалась на крестах.
— Старое кладбище, — ответила на молчаливый вопрос гостьи хозяйка. — Баренья ссыльные там похоронены. Да ты проходи в дом-то. Что стоите на пороге, как бедные родственники? Устали небось-то с дороги…
— Устали, — согласилась Нина.
— Сейчас я деткам молочка принесу.
Баба Маша вернулась с кухни с пол-литровой банкой жирного козьего молока. Поставила на стол картошку в мундире и домашний хлеб.
— Ешьте, набирайтесь сил. Последние километры самые трудные.
Это было правдой. Короткий отрезок пути казался бесконечным, или время вдруг сжалось в комочек, а расстояние вытянулось и расширилось до самой вселенной…
… Нина ждала подводу утром, но извозчик приехал ближе к вечеру…
19
…На берегу Тассея жались друг к другу несколько домов.
— Здесь у нас сельсовет и больница, — сонно поставил в известность извозчик.
Быстрое течение реки крутило и гнало к истоку льдины. Солнце, догорая, плавилось над кромкой леса.
Извозчик остановил повозку у небольшого бревенчатого строения с плоской крышей.
— Подождите пока в сторожке, — кивнул на приземистое здание извозчик. — Здесь у нас все останавливаются, кто в посёлок приезжает.
Грязно-белая лайка дремала у входа. Почуяв гостей, собака лениво приоткрыла один глаз и, пощупав пришельцев острым взглядом сторожа, потянулась и снова погрузилась в свой чуткий сон.
Гладкий дощатый пол был тщательно вымыт чьей-то хозяйственной рукой.
Стены в первой комнате вполне могли претендовать на то, чтобы стать лет этак через пятьдесят музейными экспонатами. От пола до потолка алыми деталями притягивали взгляд плакаты. Одни ласкали глаз ровной типографской краской, другие были нарисованы вручную с тем же преобладанием насыщенного красного.