Мефодий Буслаев: другой путь
Шрифт:
Я почувствовал на себе жесткий, задумчивый взгляд. Арей стоял в десятке шагов от меня, прищурившись. Свет меча жег его глаза, заставляя смотреть в мое отражение в окне, а не прямо. Меч, словно живой, напрягся в моих руках - он знал свои цели, и умел их поражать.
– Все-таки этот меч тебя признал...
– голос мечника был странным. В нем смешивалось сожаление и что-то еще, смутное, странное и знакомое.
Я внимательно посмотрел на стража. В его руках не было меча, но, судя по позе, он мог появиться в любой миг. И я чувствовал, уже
– Этот меч из Эдема, верно?
– не могло что-то подобное быть создано в человеческом мире. Даже просто держа его в руках я меняюсь - давление тьмы, которое излучал Арей, исчезло. Он оставался все той же непреодолимой силой, но не было больше ужаса - только разумное опасение.
– Что стало с его хозяином?
Вряд ли меч света достался мраку без боя. Но... Я не чувствовал в мече горечи или боли. Он грел руки, и ощущался словно старый друг после долгой разлуки, но никак не снятый с трупа трофей.
Арей молчал, смотря на меня. Его глаза слезились, и хотя он явно пытался разглядеть меч внимательнее, у него не выходило.
– Если ты спрашиваешь, отобрали ли его у него - нет, - мечник покачал головой.
– А если хочешь узнать о прежнем обладателе - ищи сам.
Голос мечника был странно пуст - он словно бы был не здесь. Стоп. Я наконец понял, что он чувствует - ностальгию. Он ведь действительно смотрит сейчас не столько на меня, сколько на бывшего обладателя меча. И судя по его лицу - они были достаточно близки.
– И что теперь?
– наследник мрака с мечом света - это даже звучало как оксюморон.
– В следующий раз мне меч выдадут перед храмом?
Даже одна мысль о том, чтобы разжать руку отдавалась ноющей болью в груди. А уж передать меч темным... Нет. Это не то, на что я готов пойти, даже если придется умереть прямо здесь. Жизнь в резиденции без защиты от мрака куда хуже смерти с ней.
Арей только усмехнулся.
– Нет, Мефодий. Отобрать у тебя этот меч не сможет никто - разве что снимут с трупа, - он вздохнул.
– Или если ты сам от него откажешься.
Повисла тишина. Даже одна мысль о том, чтобы поступить так, казалась бредом.
– Почему мрак отдал мне его?
– это было странным. Я ведь начал ломаться - еще месяца три в резиденции, и у меня кончились бы силы сопротивляться мраку. Хотя, я бы сбежал раньше, и пусть бы меня прирезали.
Арей вздохнул.
– Планы изменились. Ты должен пройти Лабиринт через двадцать три дня, - он не шутил.
Я выдохнул - это было ударом. Должно быть, мрак действительно отчаялся, раз пошел на такое. Хотя... Может они не верили, что я смогу принять меч света?
– Это...
– не невозможно. Теперь - нет. Сложно, крайне сложно, но я почему-то был уверен в том, что смогу сделать это.
– Хорошо.
Арей заметил перемену в моем голосе, но ничего не сказал.
– В резиденцию с мечом тебе вход закрыт, - мужчина покачал головой.
– Так что собирайся. Завтра мы отправляемся в срединные земли.
Он говорил так, словно я должен понимать, где это.
– Что такое
– подозреваю, что 'срединные' значит между Эдемом и Тартаром.
Ведь, по словам Улиты, мрак воевал со светом долго и кроваво, а в человеческом мире ничего подобного не происходило, люди бы заметили. Значит, есть какое-то другое пространство для войны.
– Пустыня, оставшаяся с древнейших времен. Там стоит Храм Вечного Ристалища, лабиринт которого ты и должен пройти, - я дернулся, подчиняясь волне света прошедшей сквозь меч
Он стоял, белый и непоколебимый, скорее рожденный, чем высеченный из единой скалы, возникший вдруг, в неведомом никогда, на той земле, где сходятся крайности, а тьма становится светом. Фигура, окутанная светом, сидела у его подножья, и огромные, снежно-белые крылья сияли за ее спиной, беря начало в странной, тонкой пластинке на шее, от которой будто бы отрубили кусок. Молодой беловолосый мужчина всматривался в глубины храма, тщетно пытаясь рассмотреть, что же находятся за дверью с другого края лабиринта, нарочито приоткрытой. Она манила к себе, но при попытке шагнуть на плиты лабиринта мужчину мягко, но непреодолимо отталкивало назад - и не было для него пути внутрь.
Видение прошло, но я все-таки рухнул на колени. Оно было настолько ярким, что первые мгновения я почти ощущал те самые крылья за спиной. На миг я почувствовал пустоту, и рука сама собой скользнула к шее - казалось, только прикоснись к шнурку, и полыхнет золотым светом, поднимая в воздух... Но нет ни шнурка, ни крыльев, только тепло меча.
Арей спокойно смотрел на меня, заметив неосознанный жест, но ничего не сказав по этому поводу. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но только махнул рукой и исчез.
Я, выдохнув, снова облокотился на стену. Значит, с завтрашнего дня меня начнут готовить к прохождению лабиринта, причем будут делать это в нескольких шагах от самого храма - там, где не действует никакая магия. Понятно.
Нужно зайти к Ирке, закупить продуктов, предупредить о месячном отсутствии, и вообще поговорить с Бабаней - ведь вполне возможно, что я не вернусь. Для Ирки такой разговор будет слишком тяжелым, к тому же, я не знаю, как объяснить ей мою весьма вероятную смерть, а вот ее бабушка не будет задавать глупых вопросов. Вздохнув, я встал, спрятав меч в ножны и закинув в футляр. Это, конечно, очень неудобно, зато не будет вопросов у случайных прохожих и правоохранительных органов.
Я снова чувствовал себя живым, и это чувство нельзя было сравнить ни с чем.
***
Срединные земли - сколь многое скрывается под вполне заурядными словами. Огромная пустыня, вечно погруженная в странное подобие сумерек. Белый свет, вобравший в себя свет и мрак, бескрайние пески и редкие серые горные отроги, образующие арки и редкие склоны. Живности почти не было - только редкие грифы летали над пустыней. Серый песок засыпался под одежду, прилипал к мокрой от пота коже и натирал все, что только можно. Ноги застревали в горячем песке, а заснуть в земле вне времени было почти невозможно - всегда было слишком светло для ночи и слишком темно для дня.