Мегафон
Шрифт:
— Я же вам сказал, что мною руководят не идейные побуждения, — повторил адвокат с настойчивостью человека, защищающего свое имя от бесчестия.
— Во всяком случае, мы рады видеть вас в наших рядах, — любезно сказал Каридиус.
— Значит, по рукам. Во что это обойдется мне?
— Вступительный взнос… для члена-учредителя семьсот пятьдесят долларов, — сказал Каридиус. И, назвав эту цифру, вспомнил двух своих ближайших друзей, внесших по такой же сумме на его выборную кампанию, вспомнил даже выражение лиц обоих, когда они подписывали чеки. Тогда-то они сообща и порешили ввести звание члена-учредителя, дабы выделить
Адвокат кивнул в знак согласия.
— Но прежде, чем вы отправите ваш чек на имя мисс Стотт, я должен поставить вас в известность, что Крауземан предоставил машину с мегафоном в распоряжение мисс Стотт только потому, что считает дело Бланка верным и в рекламе не нуждается.
Выражение лица Мирберга ничуть не изменилось. Он снова кивнул.
— Я, понятно, это знал.
Каридиус удивился:
— Знали… и все-таки хотите вступить в Лигу?
Адвокат развел руками:
— Говорю же вам, я это знал и раньше. Не понимаю вашего «все-таки».
— Ну что же, пожалуйста… Конни, дайте ему наш адрес.
На этом разговор оборвался, и они втроем двинулись к избирательному пункту Четвертого района. Вдруг они увидели оратора, стоявшего на деревянном ящике и говорившего перед толпой бедно одетых людей. Мирберг хотел продолжать путь, но мисс Стотт остановилась и стала слушать.
— Вы только задумайтесь над этой цифрой, товарищи, — кричал оратор, — два миллиона супоросых свиней не зарезаны, не проданы, не съедены, а просто-напросто выброшены в Миссури, так что река провоняла, и вся рыба в тех местах подохла. А кто это сделал? Полоумные? Сумасшедшие? Или иноземные завоеватели, нарочно вызывающие голод и мор, чтобы погубить Америку? Нет, это сделали правители Соединенных Штатов; это их мудрость изобрела такое лекарство против перепроизводства! На Востоке уничтожаются миллионы свиней! В Калифорнии — вагоны апельсинов выбрасываются на свалку! Цистерны молока выливаются в воду на Севере! Хлопок закапывается в землю на Юге! Наша страна производит такое количество товаров, что цены на них падают, и они уже не приносят прибыли! А ведь по священной заповеди капиталистических стран, все товары должны приносить прибыль. Для чего нужны товары? Чтобы насытиться? Чтобы одеться? Чтобы лечить больных и строить жилища для бездомных? Да нет же! Все, что производится, должно приносить прибыль, и если эти прибыли не растут с каждым годом, промышленник считает, что дело его идет на убыль. Тогда он приостанавливает производство и уничтожает большую часть своих товаров, чтобы повыгоднее продать оставшееся. Так выполняет он священную заповедь капитализма.
— А между тем как по всей стране происходят эти безобразия, мы с вами, товарищи, мы, народ, слоняемся из города в город в надежде — даже не на работу, а на корку хлеба, голодные, иззябшие, несчастные. И в этом-то состоит мудрость наших правителей и их человечность!
Толпа реагировала сочувственным гулом. Вдруг три полисмена, грозно покрикивая, врезались в толпу.
— Расходись! Расходись! Не задерживать движения!
Оратор вскинул руку.
— Я требую предоставленного мне конституцией права на свободу…
Один из полисменов схватил
Два других полисмена продолжали разгонять толпу, отвечавшую свистом и бранью. Мирберг схватил Каридиуса за руку и потащил к ящику.
— Вы должны ответить ему, — торопливо шептал юрист, — лезьте на его ящик и говорите.
— Но полиция…
— Ничего, ничего. Ну, в крайнем случае, остановят…
Каридиус взобрался на ящик.
— Джентльмены, сограждане… — начал он.
Слушатели обернулись к новому оратору.
Один из полисменов тоже круто обернулся, увидал Каридиуса на ящике и, сунув в рот свисток, пошел к нему, пронзительным свистом призывая на помощь своих коллег. У Каридиуса екнуло сердце, когда блюститель порядка направился к нему.
— Джентльмены, — повторил он, — я представляю «Лигу независимых избирателей»…
Полисмен грубо проревел:
— Слезайте с ящика, не то я…
Но тут коренастая фигура Мирберга вклинилась между полисменом и ящиком. Он поднял руку.
— О’Шин! О’Шин! — окликнул он полисмена, торопливо, но внушительно.
О’Шин уставился на адвоката:
— Ну?
— На ящике ведь мистер Каридиус.
— Это что еще за птица?
— Кандидат, которого рекламировала машина Крауземана всего часа два назад.
Полисмен приостановил атаку.
— Разве мегафон выкрикивал эту фамилию?
— Да… Каридиус.
— А мне показалось… Бланк.
— Нет, вы не расслышали. А я слышал, называли Каридиуса.
Небольшая группа, отделившаяся от толпы, окружила полисмена и Мирберга. Поднялись крики.
— Что же вы не стаскиваете любимчика Крауземана?
— Проходите! — скомандовал полисмен.
— А разрешение у него имеется?
О’Шин огрызнулся.
— А ваш-то имел разрешение?
Мирберг прекратил спор, заявив громогласно:
— Да, мистер Каридиус имеет разрешение, — и протиснулся поближе к О’Шину, на ходу вытаскивая бумажник.
О’Шин ловко принял врученную ему мзду и поднял другую руку.
— Да, мистер Каридиус имеет разрешение. Пусть говорит.
Каридиус начал:
— Джентльмены и сограждане! Я представляю «Лигу независимых избирателей», которая ведет борьбу в нашем штате и во всей стране против взяточничества, фаворитизма и политической коррупции.
Толпа зашумела:
— Долой! Убирайся с нашего ящика!
— Джентльмены, я не последую примеру предыдущего оратора и не стану опорачивать весь наш политический строй, созданный разумом и кровью наших предков, только из-за того, что правительство предприняло некоторые шаги для восстановления, хотя бы и при помощи сильно действующих средств, экономического равновесия…
Снова негодующие крики.
— Отчаянное положение требует отчаянных средств. Наша «Лига» борется и будет бороться за такое правительство, которое не знает взяточничества, фаворитизма, политической коррупции…
3
Пока мистер Генри Ли Каридиус громил с трибуны взяточничество, фаворитизм, политическую коррупцию и высокие налоги, к Мирбергу и мисс Стотт пробралась девушка-итальянка с явным намерением заговорить с ними. Вначале ей это не удалось — соратники Каридиуса оживленно обсуждали речь своего кандидата. Наконец мисс Стотт обратила на нее внимание. Девушка сказала: