Механический Зверь. Часть 4. Мастер тысячи форм
Шрифт:
— Не позволим, это могу обещать вам я!
— Монарх, хватит тыкать Хозяину под нос своим бесконечным эго! Задоблал!
— Заткнись, Зверь, не до ваших склок сейчас.
— Да, Хозяин…
— Все должно пройти идеально, вы поняли меня? Это последняя фаза нашего плана и у вас нет права облажаться!
— Да, Хозяин!
Глава 28
Уже несколько дней по городу ходили слухи о том, что некто неизвестный нападает на солдат каганата и империи по ночам. Пока что обходилось без смертей, но тенденция
На представителей армий двух гегемонов эти новости подействовали крайне отрезвляюще. Стараясь то ли отомстить обидчику товарищей, то ли выслужиться перед начальством, то ли самим не угодить под горячую руку неизвестного ночного палача, солдаты стали куда собраннее, случаи нарушения ими закона сократились в несколько раз, а передвигаться они старались лишь большими группами, из-за чего им стало очень сложно устраивать разного рода разборки. А так как нападал неизвестный лишь на представителей двух расквартированных в Сайркине армий, ни разу даже не показавшись местным жителям, общее положение дел в городе значительно выправилось. И в конце концов людская молва превратила его в самого настоящего мстителя, разбирающегося с танильцами и озерниками за причиненные ими Сайркину беды.
И лишь один человек знал правду, куда менее романтическую, чем о ней сплетничали. Возвращаясь после пятидесяти часов безостановочных поисков, во время которых он систематически, словно гребенкой, прочесывал всю территорию Сайркина не солоно хлебавши, Лаз, чтобы спустить пар и не дать себе сгореть изнутри, отправлялся колотить случайных солдат. После чего со спокойной душой возвращался в свой номер, ложился в кровать и засыпал сном младенца. Однако, с самого начала было понятно, что вечно так продолжаться не может.
.
— Отлично… — сложившийся как-то сам собой ритуал, которым заканчивалось каждое избиение не способных ничего ему противопоставить солдат, Лаз соблюдал неотступно. Но на этот раз его бесцеремонно прервали.
— А я-то думал, кто этот таинственный борец за справедливость из слухов? — Слишком хорошо знакомый Лазу мужской голос раздался со стороны улицы. И это не должно было быть возможно, потому что все это время он сканировал окружение магией, но Фауста Лаз не почувствовал.
— Что тебе надо? — В последнее время отношения между ними безвозвратно испортились и они все еще жили в одном номере, поскольку Лаз боялся, что если он захочет смыться, Фауст что-то заподозрит. Как оказалось, опасения были напрасны, мужчина заподозрил его и без этого.
— Это так ты меняешь судьбы? Избивая людей, словно малолетний хулиган?
— Я не собираюсь менять ничьи судьбы. Я хочу лишь найти Айну, только и всего. А эти, — Лаз пнул в бок стонущего от боли в сломанных ребрах солдата, — просто способ не сойти с ума.
— А что скажет твоя эта принцесса, если узнает обо всем этом? — Фауст не собирался миндальничать.
— Она… — на секунду в глазах Лаза промелькнула так хорошо знакомая Фаусту искра совести, но почти сразу ее поглотило и уничтожило пылающее пламя гнева. — Да с чего мне тебя вообще слушать!? Зачем ты мне? Что ты сделал для того, чтобы найти ее? Я знаю, что ничего, можешь не говорить. Вместо этого ты, как я понимаю, искал меня.
— Именно так. Потому что больше
— А ты, значит, остановишь? И чем, этой парой зубочисток? — Лаз ткнул пальцем в висящие у Фауста на поясе клинки. На что в ответ получил лишь усталый вздох и тихое бормотание:
— Похоже, придется тебе показать, как я умудрился прожить почти шесть сотен лет, не обладая и крупицей магии…
В следующую секунду перед глазами у Лаза потемнело, а в спину ударил мощный поток воздуха. И не потому что он потерял сознание или попал под действие какого-то странного заклинания. Причиной потери зрения была ладонь Фауста, обхватившая его голову, словно мячик для волейбола, а причиной ветра то, что они неслись по улицам ночного города со скоростью пикирующего сокола, меньше чем за минуту оказавшись за стенами. Финальным аккордом этой психоделии стал бросок, которым Фауст отправил свою ношу в полет на несколько десятков метров в воздух.
Шокированный таким развитием событий и потому даже не пытавшийся сопротивляться, Лаз сообразил замедлить свое падение лишь после того как преодолел высшую точку своей траектории и начал стремительно приближаться к земле. Зависнув в воздухе, он совершенно круглыми глазами уставился на медленно вытягивающего мечи из ножен Фауста.
— Что это было!? — Ответом стало бритвенно-острое лезвие, приближающееся к его носу. Увернуться Лаз успел лишь в самый последний момент. И это при том, что он находился почти в десятке метров от земли. — Остановись, черт тебя подери!
— Да неужели? — Фауст, приземлившийся после своего умопомрачительного прыжка, пару раз на пробу взмахнул клинками, словно удивился, что они не достигли цели. — Не ты ли хотел найти выход своей злобе, вымещая ее на безобидных солдатах? Так почему сдулся, как только появился противник посерьезнее?
— Ладно, ты сам напросился!
Достигший высот в своем ремесле маг-стихийник в бою выглядит словно бог войны, поднимающий землю, повелевающий ветрами и обрушивающий на врага шторма и огненные смерчи. Маг-псионик, определенно, не может похвастаться такой зрелищностью своих заклинаний, да и их разрушительный потенциал в большинстве случаев оставляет желать лучшего. Вот только речь шла не об обычном маге.
Сила души Лаза уже догнала Савойна, арсенал его навыков превосходил любого псионика на континенте, а благодаря опыту своей далеко не мирной жизни уровень его контроля энергии заставил бы одобрительно покивать даже такого монстра как Чабу А’Маку. Пока что нельзя было сказать, что Лаз был сильнейшим магом континента, но соперников у него становилось меньше даже не с каждым годом, а с каждым месяцем. И Фауст, и правда не обладающий ни граммом магии, получил возможность на себе ощутить всю эту силу, помноженную на распиравший Лаза изнутри гнев.
И надо было отдать должное: псионика тоже могла быть крайне впечатляющей. Ночь в паре километров от городских стен просто исчезла. Только что была озаряемая лишь уже стареющей луной и редкими звездами тьма, а в следующую секунду пространство пробили сотни электрических разрядов. Пылал сам воздух, влага в нем расщеплялась на составляющие ее атомы и сгорала в обжигающем пламени, жарче любого естественного. Небо превратилось в филиал ада, но и внизу было ничуть не лучше. Взлетали в воздух огромные булыжники, трескалась земля, сминаемая колоссальной силой телекинеза, раскаленные, словно только что вынутые из доменной печи куски породы носились быстрее стрел. Лаз не экономил ни на чем.