Мелкие боги
Шрифт:
Народ приходил в библиотеку буквально отовсюду. Она была самой большой неволшебной библиотекой в мире. В Цитадель перебралась добрая половина эфебских философов, и даже появилась пара собственных, омнианских. Даже жрецы приходили сюда, чтобы ознакомиться с собранием книг по религии. Сейчас оно насчитывало тысячу двести восемьдесят три религиозных
Брута как раз завтракал, когда вошел поддьякон, в обязанности которого входило уточнять встречи на день и тактично напоминать о том, что Брута снова надел кальсоны поверх верхнего платья.
Дьякон смущенно поздравил Бруту.
— Гм? — промычал тот, обливаясь размазней с ложки.
— Сегодня ровно сто лет, — пояснил поддьякон. — Со времени вашего странствия по пустыне.
— Правда? А я думал, что прошло лет пятьдесят. Ну максимум шестьдесят, вряд ли больше.
— Сто лет, господин. Мы сверились с записями.
— Правда? Целых сто лет? Прошло уже сто лет?
Брута аккуратно отложил ложку и уставился на пустую белую стену. Поддьякон тоже повернулся, чтобы посмотреть, что могло так заинтересовать сенобиарха, но увидел только чистую белую стену.
— Сто лет… — пробормотал Брута. — Гм? Бог мой. Я и забыл. — Он рассмеялся. — Я забыл.Сто лет, да? Но здесь и сейчас мы…
Поддьякон обернулся.
Потом побледнел и подошел ближе.
— Господин?
Он кинулся за помощью.
Тело Бруты с некоторым изяществом повалилось на стол. Миска опрокинулась, и каша потекла на пол.
А потом Брута поднялся. На свой труп он даже не посмотрел.
— Ха! Я ждал тебя, — сказал он.
Прислонившийся к стене Смерть выпрямился.
— ТЕБЕ ОЧЕНЬ ВЕЗЛО.
— Но столько еще можно было сделать…
— ДА. КАК ВСЕГДА.
Следом за костлявой
Свет был ярким и хрустально чистым, на черном небе мерцали звезды.
— А, значит, пустыня действительно есть. И сюда попадает каждый? — спросил Брута.
— КТО ЗНАЕТ…
— А что там, в конце пустыни?
— СУДИЛИЩЕ.
Брута тщательно обдумал услышанное.
— Да, но какойименно конец имеется в виду? — уточнил он.
Смерть усмехнулся и отошел в сторону.
То, что Брута сначала принял за камень, оказалось сгорбленной фигурой, охватившей колени руками и, казалось, парализованной страхом.
Он долго смотрел на нее.
— Ворбис? — вдруг позвал он.
А затем посмотрел на Смерть.
— Но ведь Ворбис умер целых сто лет назад?
— ДА. ОН ДОЛЖЕН БЫЛ САМ ПРОЙТИ ЭТОТ ПУТЬ. В ОДИНОЧКУ. ОДНАКО ОН ИСПУГАЛСЯ…
— И он сидит здесь целых сто лет?
— ВОЗМОЖНО, МЕНЬШЕ. ВРЕМЯ ЗДЕСЬ ДРУГОЕ. МОЖНО СКАЗАТЬ, ЧТО ВРЕМЯ ЗДЕСЬ — ЛИЧНОЕ ДЕЛО КАЖДОГО.
— А, ты хочешь сказать, что здесь сто лет могут пролететь как одна секунда?
— А МОГУТ ПРЕВРАТИТЬСЯ В ВЕЧНОСТЬ.
Черные зрачки на черных белках с мольбой смотрели на Бруту. Он не задумываясь машинально протянул к Ворбису руку… но дотронуться не решился.
— ОН БЫЛ УБИЙЦЕЙ, — пояснил Смерть. — И СОЗДАТЕЛЕМ УБИЙЦ. МУЧИТЕЛЕМ, ЛИШЕННЫМ СОСТРАДАНИЯ. ЗЛОБНЫМ. БЕССЕРДЕЧНЫМ. БЕСЧУВСТВЕННЫМ.
— Да, я знаю. Он — Ворбис, — кивнул Брута.
Ворбис менял людей. Иногда он менял их настолько, что они становились мертвыми. Но он менял их всегда. И в этом заключался его триумф.
Брута вздохнул.
— А я — это я, — промолвил Брута.
Ворбис неуверенно поднялся на ноги и двинулся за Брутой через пустыню.
Смерть еще долго смотрел им вслед.