Мелкие боги
Шрифт:
— И что же ты требуешь, маленькая черепашка? — вопросила Морская Королева.
— Спаси наш корабль, — откликнулся Ом.
Королева промолчала.
— Ты должна выполнить мою просьбу, — указал Ом. — Таковы правила.
— Но я могу назвать цену, — напомнила Морская Королева.
— Да, таковы правила.
— И она будет высокой.
— Я отплачу сполна.
Колонна воды начала оседать в море.
— Я подумаю.
Ом смотрел вниз на белые волны. Корабль качался,
А потом Ом сорвался.
Но в самый последний момент к нему метнулось нечто белое, и он недолго думая изо всех сил вцепился в эту штуковину челюстями.
Брута закричал и вскинул руку с болтавшимся на пальце Омом.
— А кусаться-то зачем?
Корабль налетел на волну и бросил юношу палубу. Ом откатился в сторону.
Поднявшись на ноги, вернее на четвереньки, Брута увидел окруживших его матросов. Когда на палубу накатилась очередная волна, двое членов команды схватили его под локти.
— Что вы делаете?
Они, стараясь не смотреть юноше в глаза, тащили его к лееру.
А где-то около шпигата — во всяком случае, эта штуковина так и напрашивалась, чтобы ее назвали шпигатом — Ом кричал Морской Королеве:
— Таковы правила! Правила!
Бруту держали уже четыре матроса. Ому мерещилось, что грохот моря начало окутывать безмолвие пустыни.
— Подождите, — взмолился Брута.
— Поверь, ничего личного, — сказал один из матросов. — Нам совсем не хочется это делать.
— Вот и мне тоже, — кивнул Брута. — Это как-нибудь помогает разрешить ситуацию?
— Море желает чью-нибудь жизнь, — отозвался самый старый и опытный матрос. — Ты оказался ближе всех. Ну, берите его за…
— Могу я хотя бы примириться со своим Богом?
— Что?
— Если вы собираетесь меня убить, могу я хотя бы помолиться Господу напоследок?
— И вовсе мы тебя не убиваем, — возразил матрос. — Тебя убьет море.
— «Рука, совершившая деяние, повинна в преступлении», — процитировал Брута. — Урн, глава LVI, стих 93.
Матросы переглянулись. В такое время вряд ли стоит настраивать против себя каких бы там ни было богов. Корабль покатился вниз с гребня очередной волны.
— У тебя есть десять секунд, — наконец ответил самый старый моряк. — И это ровно на десять секунд больше, чем у многих на моей памяти.
Брута лег на палубу, причем в значительной степени ему в этом помогла ударившая в борт волна.
К своему удивлению, Ом вдруг услышал молитву. Слов он не различал, но сама молитва очень походила на зуд в мозгу.
— Не
Корабль шлепнулся вниз…
…В тихое море.
Шторм все еще свирепствовал, но корабль находился ровно посередине широкого круга абсолютно спокойной воды. Молнии, бившие в море, окружали их словно прутья огромной клетки.
Круг постепенно принялся удлиняться, и корабль теперь скользил по узкому мирному каналу, а по бокам вздымались серые стены шторма в милю высотой. Над головами бушевал электрический огонь.
А потом все исчезло.
Позади в море удалялась серая гора. Они слышали, как постепенно затихает гром.
Несколько неуверенно, раскачиваясь из стороны в сторону, чтобы уравновесить несуществующую качку, Брута поднялся на ноги.
— Вот теперь я… — начал было он.
Он был один. Матросы разбежались и попрятались.
— Ом? — позвал Брута.
— Я здесь.
Брута вытащил своего Бога из кучи водорослей.
— А говорил, что ничего не можешь сделать! — укоризненно воскликнул он.
— Это не я… — Ом замолчал.
«Расплата грядет, — подумал он. — И цена будет высокой. Другой она быть не может. Морская Королева — богиня. В свое время я разрушил несколько городов. Священный огонь и всякое такое. Цена обязана быть высокой — иначе не будут уважать».
— В общем, я кое с кем договорился, — неопределенно выразился он.
Приливные волны. Затопленный корабль. Пара городов, исчезнувших под водой. Что-то вроде этого. Нет уважения — нет страха, а если тебя не боятся, как ты заставишь людей верить в тебя?
Правда, есть некоторая несправедливость. Один человек убил дельфина. Конечно, Морской Королеве все равно, кого бросят за борт, — точно так же, как емубыло все равно, какого именно дельфина убьют. Вот где кроется несправедливость — ведь это Ворбис во всем виноват. Он заставил людей сделать то, что они не должны были делать, и…
«О чем это я думаю? Перед тем как стать черепахой, я знать не знал, что такое „несправедливость“…»
Открылись крышки люков. На палубу вылезли люди, подошли к лееру. Нахождение на палубе во время шторма связано с риском быть смытым за борт, зато как приятно выйти на нее после нескольких часов пребывания в трюме вместе с испуганными лошадьми и страдающими морской болезнью пассажирами.
Шторм убрался восвояси. Корабль рассекал волны, подгоняемый попутным ветром, над головой распростерлось ясное небо, а море было лишено жизни, словно выжженная солнцем пустыня.