Мельничиха из Тихого Омута
Шрифт:
Яичница с салом? Да крестьянам она, наверное, приелась до тошноты. Французский омлет, которым я угощала судью в первый день своего попадания в этот мир? Но нет масла, а со смальцом вкус будет не тот.
Думай, Светик, думай.
В корзинке на столе лежали шесть свежих яиц - мамаша Жо принесла утром из курятника. Мы думали пообедать ими, но придется пустить в дело.
Светик, соображай.
И я сообразила. Засучив рукава, я вымыла руки, взяла две миски - одну поглубже и побольше, поставила чугунную сковороду в печь, бросила кусочек смальца, размазав его ложкой. Потом разбила в чашку
Я процедила яйца в миску поменьше, и смалец уже шипел, растекшись по сковороде.
Дальше действуем быстро, Света, и клювиком не щелкаем!
Вылить на сковороду, примерно, треть. Подождать, пока яйца немного схватятся, и, помогая деревянными ложками, свернуть яичный блин в рулет. Сдвигаем его на край сковороды, выливаем ещё треть смеси. Потом опять сворачиваем, выливаем остальное.
Когда рулет приготовился, мне было жарко от печи и усердия. Я выложила кушанье в миску, разрезала поперек, чтобы были видны слои, и потащила угощение крестьянину, не забыв плеснуть в кружку немного вина.
– Согрейтесь, папаша, - весело сказала я, подавая ему миску и кружку.
Он уже докурил трубку и с удовольствием принюхался к омлету. Крякнул, выпив вино, и с аппетитом набросился на закуску.
– Надеюсь, вам нравится, - сказала я, глядя, как он уничтожает омлет со скоростью пулеметной очереди.
– Приезжайте к нам снова и соседям скажите, что мельница на Тихом Омуте снова работает. Кстати, откуда вы так быстро узнали, что наша мельница заработала?
– Судья Кроу сказал, - благодушно ответил крестьянин, усиленно жуя, и указал на дорогу ложкой: - А вон он едет сам!
Мне стало жарко, как от печки, когда я увидела знакомую фигуру всадника на черной лошади. Смешная остроконечная шляпа торчала, как вороний клюв, и клюв этот был повернут в нашу сторону.
Определенно, судья зачастил к озеру. Или он и раньше наведывался сюда день-через-день? А может, у них с мельничихой была интрижка? Хотя, нет. Невозможно. В том виде, в каком я сейчас, мною может заинтересоваться только бродяга какой-нибудь. Которому все равно
– что есть, где спать и с кем спать.
Я ждала, что сейчас судья свернет к мельнице, опять спросит что-нибудь каверзное, и придется его покормить, чтобы он не задавал лишних вопросов хотя бы пока ел... Ой! А есть-то нечего! Что же приготовить? Чтобы дешево и сердито.
Пока я лихорадочно размышляла, что можно состряпать из двух яиц, лука и муки, вороной конь прошел мимо. Судья приподнял шапку, приветствуя нас, мы с крестьянином поспешно поклонились.
– Куда это он?
– пробормотала я, провожая взглядом всадника.
– Как - куда?
– крестьянин тоже смотрел ему вслед.
– На работу, в городской суд. Он ведь судья. Каждый утро туда ездит. Или вы забыли, хозяйка?
Он посмеялся своей шутке, и я тоже посмеялась, напомнив себе, что надо быть осторожнее, если я не хочу вызвать
– Зерно-о!
– раздался громогласный голос мамаши Жо, и я потащила к ней второй мешок, а потом и третий.
Перемолов всё, мы отсыпали по одной десятой от каждого мешка. Получилось около шести килограммов муки. Я несколько раз зачерпнула муку и высыпала сквозь пальцы, проверяя качество. Удивительно, но каменный жернов отлично перемолол зерно. Мука получилась мягкой, вроде той, что я всегда покупала в магазине. И мелкие кусочки оболочки зерна были почти незаметны.
Я быстренько сосчитала в уме - если нам с Жонкелией требуется, примерно, по пятьсот граммов муки в день, чтобы испечь булку хлеба, то на год хорошо бы запасти хотя бы сто восемьдесят килограммов муки, чтобы не умереть с голоду до следующего урожая зерна. Сегодня мы получили шесть килограммов от одного клиента. Теоретически, если у нас будет один клиент в день с тремя мешками - мы протянем. Но вот только вряд ли люди будут ездить к нам по расписанию. К весне зерна будет гораздо меньше, оно подорожает, и, скорее всего, работы на мельнице поубавится.
Поэтому надо заманивать клиентов сейчас. Заманивать по максимуму, чтобы ехали к нам, а не на графскую мельницу.
– Спасибо, хозяйка! Благодарю, мамаша!
– крестьянин благодушно наблюдал, как мы с Жонкелией тащим мешки с мукой до телеги и переваливаем их через борт, отдуваясь и кряхтя.
Запрыгнув на облучок, крестьянин подхлестнул лошадь и поехал к деревне, насвистывая.
– Работа не для женщин, между прочим, - сказала я, отряхивая с ладоней муку. Я была вся обсыпана мукой, и платье впору было стирать заново. Спина ныла, и я выгнулась, уперевшись в поясницу кулаками.
– Это у него три мешка. А если бы было десять?
– Не развалилась?
– огрызнулась Жонкелия.
Но и она чувствовала себя не лучше. Я видела, что старуха с трудом разогнулась и помассировала поясницу. Да, без работников на мельнице трудновато. Но судимые нам тут точно ни к чему.
Мы доплелись до мельницы, Жонкелия подсыпала муки в закваску и тут заметила корзину, в которой сиротливо лежали два яйца. Я думала, она разворчится, но старуха только вздохнула.
– Всё норм... хорошо, - успокоила я её.
– Нам поесть хватит, а прикормить дядьку надо было. Я ему такой омлет сделала, что он его до конца жизни не забудет и другим расскажет. Это сработает, как приманка. Понимаешь?
По скептическому виду Жонкелии было ясно, что она понимала только одно - я взялась суетиться по заведомо проигрышному делу. Но я точно так не считала. Не собиралась считать.
Мы смели всю муку с жерновов, и Жонкелия понарассказала мне страшных историй о том, как горят мельницы, на которых не убирают рассыпавшуюся муку. Что-то подобное я слышала в своей прежней жизни, поэтому не стала спорить. Остаток дня я посвятила кухне
– выволокла все кастрюли на песочек к берегу и отдраила их песком. В хозяйстве нашлись пара отличных сковородок, металлический лист для выпечки, кастрюли и отличный кофейник.