Мельничиха из Тихого Омута
Шрифт:
Этим вопросом я поставила его в тупик.
– Проложить дорогу?
– переспросил он, наблюдая, как я достаю из печи булькающий котелок и вбулькиваю туда же кружку муки, начиная размешивать всё это деревянной ложкой.
– Дорога здесь принадлежит графу Фуллартону, только он может выделить средства и дать разрешение. А что вы делаете?
– Завтрак, - улыбнулась я ему как можно приветливее.
– Готова поспорить, вы никогда не ели альмойшавену.
– Альмо. что?..
Судя по выражению лица, господин Кроу сильно подозревал,
– Обычно её готовят сладкой - с сахаром, медом, яблоками, - как ни в чем не бывало объясняла я, энергично орудуя ложкой и по одному спуская в котелок разбитые куриные яйца, - но такого богатства у нас нет, поэтому обойдемся луком. Но я вам обещаю, что скоро дела у нас пойдут в гору, и я обязательно накормлю вас альмойшавеной с яблоками и карамелью. Это чудо, что такое!
Напевая под нос, я смазала растопленным смальцом противень, размазала по нему густое заварное тесто, сверху посыпала зажаристым луком и отправила в печь, закрыв ее печной заслонкой.
Ну вот. Теперь мне предстояло обернуться и оказаться нос к носу с судьей. И за готовку уже не спрячешься. Минут двадцать, пока я не достану пирог из печи, я буду полностью во власти судьи. Если он не захочет любезно побеседовать о пирожках.
– Что тебе надо? Пропади, - услышала я вдруг тихий голос судьи Кроу и оглянулась.
Он сидел на лавке, нахохлившись, сунув руки под мышки и упрямо выдвинув нижнюю челюсть вперед.
Мне - пропасть? Куда пропасть?.. Неужели, он догадался?!. Сердце у меня так и затряслось, и я облизнула вмиг пересохшие губы, не зная, что делать - признаваться и каяться прямо сейчас или попытаться прикинуться непонимающей дурочкой.
– Вы что-то сказали, ваша честь?
– спросила я с заминкой.
Он встрепенулся, перевел взгляд на меня, и ответил, криво улыбаясь:
– Это не вам, хозяйка. Это так... мысли вслух.
Мысли вслух? Да ладно! Только не говорите, что вы, господин судья, немного с мухами! Мне стало совсем неуютно, и я на всякий случай взяла нож, начиная чистить лук, хотя лука было уже предостаточно. А может, судья Кроу увидел кое-кого в окне?.. Допустим, безносую морду с широким зубастым ртом?..
– Доктор Ларк сказал, что с вами всё в порядке, - судья встряхнул головой, будто прогоняя наваждение.
– Это хорошо, что в порядке.
Он замолчал, явно не зная, что ещё сказать.
– Благодарю за заботу, - я следила за ним исподлобья.
– Но доктор как-то странно меня осматривал.
– Странно? Что вы имеете в виду?
– Слушал сердце, пульс, - пожала я плечами.
– Будто проверял - живая ли я.
Бац! Это попало в цель! Судья завис всего на секунду, но этого было достаточно. Теперь я не сомневалась, что вызов доктора к мельничихе Эдит был совсем не по причине, чтобы признать её сумасшедшей. Господин судья пытался выяснить, не являюсь ли я водяным духом?
– Наверное, пирог уже готов, - сказала я, открывая заслонку, но по-прежнему
Заварное тесто стало румяным и пузырчатым, лук аппетитно золотился, а запах заставлял забыть обо всех водяных разом. Я разрезала пирог на неровные кусочки, потому что именно в этом главная прелесть альмойшавены - видимая небрежность и умопомрачительный вкус.
– Прошу, попробуйте, - я протянула кусочек пирога на блюдце судье, и сама откусила от пористой гофрированной лепешки.
Не изыски, конечно, но очень даже ничего. Особенно когда под рукой у тебя - только лук в качестве ингредиента дня. Судья попробовал осторожно, будто опасался, что я могу его отравить, а потом принялся уминать пирог так, что только за ушами не трещало. Я следила за ним тайком, перекладывая нарезанную альмойшавену в миску, и надеялась, что вкусная еда заставит нашего гостя позабыть о подозрениях в отношении меня. Я просто живая молодая женщина, которая хорошо готовит, немного странная после убийства мужа, и всего-то...
– Я здесь третий год, хозяйка, - сказал судья, прожевав, - и должен следить за порядком в этом округе. Вот и слежу. И у меня это неплохо получается.
Ну и что это за намек? Что он не собирается оставлять Эдит в покое? На каком основании?
– Не сомневаюсь, что вы все делаете на совесть, - не сдержалась я.
– Но убийцу Бриско вы так и не нашли. Есть кто-то на подозрении?
– Нет, - он отставил пустое блюдце.
– И это удивительно. Вашего мужа здесь очень любили, хозяйка. Вы целый год молчали, не хотите что-нибудь рассказать сейчас?
Опять он завел свою песню! Я положила на блюдце еще пару ломтиков пирога и протянула судье. Угощение он взял, но продолжал расспрашивать.
– Тихий Омут - очень тихое место, - говорил он, уничтожая пирог, - но даже в столице не каждый год убивают кого-то серебряной пулей. Ваш муж очень быстро и неожиданно разбогател. Возможно, причина в этом?
– черные глаза готовы были просверлить на мне две дыры, и я невольно поёжилась.
– Кто-то позавидовал ему? Но откуда у Бриско Милларда, который пришел в деревню без грошена в кармане, деньги на постройку мельницы, на черепицу, на голубятню?.. Кстати, а голубятня вам зачем? Вы же голубей не держите.
– Муж хотел развести голубей, - печально соврала я.
– Рассылать муку голубиной почтой?
– тут же ввернул господин Кроу.
Вот это он зря сказал. Я разозлилась мгновенно - лопает мои пироги, не благодарит, подозревает не понять в чем, да ещё и так топорно шутит над вдовой?
– Нет, мы собирались их есть, - громко и раздельно сказала я.
– Как куриц. Но мне очень-очень грустно, что вы, господин Кроу, такой профессииональ. такой умный мужчина, не можете раскрыть преступление. Вас не поэтому из столицы попросили? Вы там тоже с каким-то делом не справились?