Мельничиха из Тихого Омута
Шрифт:
Я натирала песочком пузатые бока кастрюль, посматривала то на дорогу - вдруг приедет ещё кто-нибудь молоть зерно, то на озеро - не выплывет ли оттуда какая-нибудь страхолюдина, но всё было тихо и спокойно. Слишком спокойно. Солнце припекало почти по-летнему, птицы пели на разные голоса, озеро мягко колыхало синими волнами, но никакого умиротворения от единения с природой я не испытывала. Наоборот, что-то тревожило всё сильнее и сильнее. Несколько раз я резко оглянулась, потому что мне казалось, что за мной кто-то наблюдает. Но берег был пустым, Жонкелия топила печь, громыхая то поленьями,
Осторожное покашливание за спиной заставило меня подпрыгнуть. Я уронила кастрюлю, и она покатилась к озеру, плюхнувшись на мелководье. Но я смотрела не на кастрюлю, а на человека, который появился рядом так неожиданно, словно из-под земли вырос. Он был не слишком молод, но и совсем не стар. Лицо невнятное, незапоминающееся, по которому трудно определить возраст - все что угодно от тридцати до пятидесяти. Светлые волосы были уложены аккуратными волнами, а под распахнутым камзолом табачного цвета виднелась темно-зеленая жилетка, с серебряными пуговицами. В руках мужчина держал чемоданчик и разглядывал меня с такой приторной благожелательностью, что мне тотчас захотелось самой потереться песочком - чтобы очиститься от этого липкого взгляда.
– Здравствуйте, хозяйка, - сделал мужчина полупоклон.
– Судья Кроу попросил меня навестить вас. Как ваше здоровье? Что-то беспокоит?
«Доктор», - вспомнила я и от души пожелала судье свалиться с коня за такую заботу. Вот зачем мне доктор?!.
– Благодарю, я прекрасно себя чувствую, - чинно ответила я.
– Судья Кроу проявил излишнюю заботу, мне не требуются ваши услуги.
Пусть он уйдет, этот приторный доктор с невнятным лицом. Всё нормально! Не стоит беспокойства! Топайте уже, топайте! Но он не торопился уходить.
– Позвольте, всё же, осмотреть вас, - он улыбнулся, показав на секунду острые мелкие зубы.
– Судья заплатил за визит, а я не привык жить в долг.
Мне почудилась насмешка в его голосе, и я спросила прямо и без реверансов:
– Вам я тоже должна? Расписка есть?
– Вы мне ничего не должны, - снова улыбнулся доктор, но я не прониклась.
Наоборот, от этой улыбки всё больше вспоминались водяные чудовища, которые могут шнырять где-то в озере.
– Вы никогда у меня не наблюдались, - продолжал доктор, - и это очень напрасно, потому что судья Кроу беспокоится о вашем здоровье...
Все мои добрые чувства к судье испарились тут же. Вот так, значит. Привел помощников, клиента подогнал, а сам между делом прислал ещё и доктора, чтобы диагностировал у Эдит сдвиг с рельсов.
– В этом точно нет необходимости, - ответила я, поднимаясь с колен и отряхивая ладони от песка.
– Мне жаль, что вы проделали такой путь, но судья проявил излишнюю заботу.
– И это странно, - подхватил он, разглядывая меня и улыбаясь всё шире.
– Раньше он ни о ком не проявлял такой заботы.
– Так скажите ему, что он вмешивается не в свое дело.
– Обязательно, - пообещал он.
– Но деньги я уже взял и настаиваю на осмотре.
Отвязаться от него не было никакой возможности, и я решила не спорить. Потому что тогда его точно
– Хорошо, - сухо согласилась я.
– Какого плана будет осмотр? Раздеваться перед вами я не стану.
– Не волнуйтесь, я часто осматриваю женщин, - заверил меня доктор, - и никогда не нарушал их пространства чести.
Ну будто бы. Я чуть не закатила глаза, чтобы показать, насколько этому верю.
– Пройдемте в дом, - предложила я и пропустила его вперед. Мне совсем не хотелось, чтобы этот противный доктор шел сзади и разглядывал меня. А вдруг он - какой-нибудь монстр? Тогда вопьется в шею сзади своими острыми зубами...
Я встряхнула головой, призывая себя не сходить с ума. Всего лишь доктор, всего лишь судья копает подо что-то, только не понять, зачем и что его насторожило.
Жонкелия, увидев нас в окно, нахмурилась, но с доктором поздоровалась, назвав его по имени - не иначе, чтобы подсказать мне, что я его знаю.
– Добрый день, доктор Ларк, - сказала старуха.
– Вас судья послал?
– Поручил осмотреть вашу невестку, - мягко поправил он ее.
– Можем мы где-нибудь уединиться?
– Зачем нам уединяться?
– немного нервно передернула я плечами.
– У меня секретов от матушки нет. Осматривайте здесь.
– Как скажете, - доктор положил чемоданчик на стол, открыл и достал слуховую трубку.
Он долго пытался что-то услышать, приставляя трубку мне пониже ключиц, потом щупал пульс, потом заглядывал в глаза, оттягивая нижнее веко. Он заставил меня повторить какие-то непонятные слова - простой набор звуков, бессмысленный и нелепый. Просил повторить медленно, потом быстро, как скороговорку.
Жонкелия наблюдала за этим настороженно и молча, а я злилась всё больше. Солнце скоро сядет, кастрюли я отдраить не успела, а тут судья затеял дурацкую игру в заботу.
– Ну что ж, - сказал доктор, наконец.
– Осмотр закончен, - он убрал в чемоданчик слуховую трубку.
– Обрадую господина Кроу, что с вами всё в порядке, хозяйка. Сердце бьется.
– он сделал полупоклон в мою сторону.
– Скорее всего, имеет место остаточная меланхолия,
– он старательно и с удовольствием выговорил два последних слова, явно чтобы похвастаться знаниями и произвести впечатление на нас - женщин-простолюдинок.
– Думаю, это связано со смертью вашего мужа, хозяйка. Примите мои соболезнования, он был хорошим человеком. А вам я рекомендую отдых, побольше радостей. Как можно больше радостей.
Он медлил уходить, выразительно посматривая на печь, и мне, скрепя сердце, пришлось сболтать омлет и ему, использовав два последних яйца. А господин Ларк в это время болтал, не затыкаясь, расписывая, каким замечательным человеком был мельник Бриско - добрым, веселым, услужливым. Доктор, похоже, не собирался уходить и после того, как откушал угощения, но я вежливо подсказала, что скоро стемнеет, а дорога - не из тех, чтобы бродить в темноте.
– Значит, ваш сын был замечательным человеком?
– спросила я у Жонкелии, когда доктор отправился обратно в деревню. Мы со старухой смотрели ему вслед - как он неуклюже перепрыгивает с ухаба на ухаб и поддергивает штанины, перебираясь через лужи.