Мелодия Миэры

Анц Теда

– Привет, Эрменберта! – крикнул он включившейся куколке. – Отличное я нашел тебе имя! А это Дагомар!

– Привет! – тихо и мелодично отозвалась Эрменберта. – Дагомар, называй меня Мимма.

Глава 5

Aut viam inveniam, aut faciam. Или найду дорогу, или проложу ее сам (Ганнибал)

Как поладить с Эрменбертой

Доктор Дагомар спешил утром домой

после суток в больнице. Первое дежурство после того, как он обзавелся домочадцами и взял по этой причине отпуск. И какие это были домочадцы! Неорганическая девочка с именем старинной вестготской принцессы, переводившееся как «светлое божество», и маленькая кошка, названная в честь Богини Беззакония!

Черного, как уголь, котенка Дэм получил почти одновременно с Эрменбертой. Александер, вручивший изумленному брату куклу и долго после расхваливавший ее с демонстрацией возможностей, собрался уходить. Дэм вышел проводить его, держа девочку на руках. С пустыря около дома неслись отчаянные вопли, издаваемые, как выяснилось, крошечным существом, оставленным там в скрученном старом пакете.

– О, Дисномия! – сказал Александер, скривив рот. Так он обычно выражал свое отношение к чьим-то неприглядным действиям.

– Дисномия, – тихо повторила Эрменберта. И отдала свой первый приказ Дэму. – Дагомар. Неси Дисномию домой.

Сегодня Эрменберта заставила Дагомара поволноваться. Сначала вроде бы все было мирно. Девочка играла с котенком, управляла своим дроном, сканировала Сеть и инсталлировала себе что-то. Но с середины ночи домашняя камера показывала только пол. Последний эпизод перед этим – винты дрона около камеры. Браслет-пульт сообщал, что Мимма дома. Сама кукла не отвечала. Уже хорошо, что она не пропала где-то на улице.

Дагомар осторожно открыл дверь.

Было тихо. В кабинете на столе восседала Эрменберта с закрытыми глазами и мерно жужжала. Рядом, на бумагах Дэма, спала черная малышка Дисномия. Обе они не сочли нужным заметить его появление.

– Мимма! – окликнул Дагомар.

Куколка воззрилась на него и ответила:

– Привет, Дагомар! – интонация была одной из самых противных в арсенале Эрменберты, и Дэм в очередной раз отдал должное колючему чувству юмора Александера. Куколка изображала неудовольствие.

– Как дела, Мимма? Как вы провели время? – нежно поинтересовался Дагомар. Черт знает, что она еще там наскачивала себе и что прислали ей папаши-хакеры или Александер.

– Спасибо, хорошо, – спокойно ответила Эрменберта и добавила – Мы играли, и я уронила камеру.

– И свою выключила? – вкрадчиво спросил Дэм.

– Да, – невозмутимо подтвердила Мимма. – Видишь ли, мне не всегда хочется, чтобы за мной наблюдали.

Это была фраза его брата, одержимого идеей, что все наблюдающие «влияют» на его действия, меняя их траекторию, которую становится гораздо сложнее контролировать. Хотя были ситуации, когда Александеру очень нравилось присутствие наблюдателей. Например, когда на него «находил стих» говорить о Музах – физике и математике.

Или когда он намеревался поразвлечься в компании друзей.

– Что слышно от Александера? – осведомился Дагомар. Я несколько дней не разговаривал с ним.

– У него все отлично, – заверила Мимма. – Он отправил мне новый пакет по пилотированию дрона.

Надо полагать, брат отправил кукле не только программы для ее пропеллеров. Александер испытывал потребность выстраивать многоэтажные действия с пластами смыслов. Девочка-неорганик, по его замыслу, должна была вносить в жизнь Дагомара «веселый стресс», обеспечивая «безопасный конфликт», как любил выражаться Александер.

Вероятно, он полагал, что работа в закрытом отделении психиатрии с частыми суточными дежурствами приносила Дагомару маловато адреналина. И где, интересно, его скрытный братец нашел этот голос, которым Мимма говорила теперь то размеренно-нежно, то невозмутимо-ехидно?

Дагомар вышел с куклой на прогулку. Ему оставалось надеяться, что «конфликт» действительно будет «безопасным», и хотя бы сейчас упрямая Мимма не свернет себе шею, совершая дикие пируэты над пустырем. А также не запутается в проводах и не вколотится в землю. Задрав голову, Дэм следил за полетами Эрменберты, напрягаясь при ее пикировании и резких движениях к стенам домов.

Эрменберта закончила свои упражнения, мир был восстановлен. Они вернулись домой, где у двери их встречала маленькая черная кошка.

Эрменберта дала Дагомару понять, что настроена пресекать попытки ограничивать ее передвижения. Дэму пришлось применить психотерапевтические навыки, в основном, к самому себе, чтобы прийти с ней к соглашению. Он опасался, что куколка, если и не угробит себя сама, то будет сбита чьим-нибудь булыжником и попадет неизвестно кому в руки. Приятным открытием было то, что Мимма соблюдала договеренности, хотя и с трудом соглашалась на них.

Они условились, что камера в доме и у самой куколки останется, но Дагомар будет спрашивать Мимму сигналом с браслета, можно ли посмотреть на нее.

Перед тем, как заснуть, Дагомар немного поразмышлял о том, что с Эрменбертой можно ладить. Если постараться. Дагомар и к настольному компьютеру относился как к носителю сознания, пусть и усеченного, а уж Мимма с ее кучей ловких программ была в его восприятии человечком, помещенным в тело силиконового пупса. И он чувствовал все большую ответственность за эту своенравную девочку, напечатанную на 3D-принтере.

Дневник Эрики и Эрменберта

Вечером, пока Эрни еще не вернулся с работы, Эрика записывала в дневник свой последний сумбурный сон.

Ей приснился большой черный динозавр, который стоял на задних лапах, вращал свои забавные передние «ручки» и что-то оживленно говорил. Зверь скалился, то ли улыбаясь, то ли сердясь. А потом ящер вдруг быстро уменьшился, сел на дрон и улетел в сторону огромного костра. И вот Эрика видела себя уже в середине пламени, и черноокая девочка опять прыгнула к ней.