Меморандум Громова
Шрифт:
Ахмет опять нажимал кнопки. Что он говорил о серебристом цилиндрике Джерри - защищал Президента США? От чего? Может быть...., от нападения своего же, американского пилота, сидящего за штурвалом боевого истребителя? Пилота, который свихнулся от наркоты или от ислама? В душе зажглась безумная надежда.
Джип с огромной скоростью приближался к каменной глыбе, похожей на уснувшего слона - за ней можно было спастись от ракетного удара, но они не успели - ракеты летели быстрее. За миг до того, как джип юркнул за спасительную глыбу, его накрыло тучей пыли, волной рёва, свиста и огня...уже знакомого...но они снова дышали...уже в безопасности.... Потому что ракеты опять не взорвались. Второй джип едва не получил под зад - ракета ударилась в песок
Быть не могло, чтобы на пентагоновские конвейеры по сборке ракет пробрались тайные исламисты. Это Джерри. Он спасёт... Поэтому в коротком совещании под скалой Юрий поддержал безумное, на взгляд Кожевникова и Роберта, предложение Ахмета прорываться в Кабул напрямую, через пустыню.
– Мы не пострадаем.
– С чуть презрительной улыбкой заверял Ахмет, поглаживая ноутбук на коленях, сбоку которого ритмично помаргивал зелёный огонёк.
Совещались после того, как самолёт улетел. Возвращаться по дороге казалось ещё опасней. При корректировке со спутника на любой легко поставить засаду. Роберт опять предложил сидеть и ожидать вертолёта, но командовал Кожевников, а Кожевников вертолёту не верил. Он поверил Ахмету, и они вновь помчались по пустыне, надеясь, что в армии США не так много свихнувшихся лётчиков.
Но они зря уповали на добросовестную работу армейских врачей - психов, желающих стрелять по своим, скоро можно было выстроить в очередь. Не прошло и десяти минут гонки, как из-за холма впереди вынырнули два Фантома. Они пролетели буквально над головами, оглушив ревом реактивных двигателей, и успели дать три ракетных залпа по второму, отставшему джипу. Тому пришлось лавировать словно в лесу, между торчащими из песка стабилизаторами, пока Фантомы разворачивались для второй атаки. Впрочем, стрелять из пушек и пулемётов не стали, опять пролетев над головами. Возможно, пришли в разум, потому что больше не возвращались, но в атакованном джипе занервничали, и начали высказывать претензии по рации, но вовсе не по качеству сборки родных ракет, которые упорно не взрывались. Их интересовало, что думает их начальник о неожиданной агрессии родимой авиации, и что собирается предпринять? Воевать на стороне талибов морские пехотинцы почему-то не собирались. Роберт ничего не мог объяснить, и потому обматерил микрофон по-американски, приказав не отставать, как охране и положено.
А психи из армии США не замедлили представить новое доказательство своей полноценности, от которого в голос завопили сидящие впереди. Юра только успел поднять голову, и увидеть стремительно растущую точку над горизонтом в колечке раскалённых реактивных газов - крылатая ракета, летящая в лоб. До этого наблюдал за экраном на коленях афганца - тот показывал, что типов, которые собрались на берегу пруда кидать камушки, становится всё больше. Круги шли из самых разных частей экрана, и самые разные по размеру. Но самый крупный наползал сверху экрана к центру. Прибор Ахмета, видимо, показывал источники опасности, вроде ракет и самолётов. А подняв глаза на вопль спереди, увидел блестящее подтверждение своей гипотезы. Крылатая ракета и впрямь блеснула на солнце, когда пропахала в тучах пыли борозду в пяти метрах левее джипа. Кожевников сумел вывернуть руль за миг до столкновения, и "Томагавк" прогрохотал мимо, оглушил, забросал песком, перевернулся и покатился дальше кучей обломков.
– Они с ума сошли!
– запоздало завизжал Роберт, и американские военные поспешили прислать этому очередное доказательство. Судя по экрану, оно прилетело сзади - догнало и обогнало, родив множество кружков помельче.
– Б-52.
– показал палец Ахмета.
– Проклятый бомбёр, собака.
–
Источники пульсации гасли один за другим, а с неба в нарастающем свисте принялись падать стофунтовые бомбы. Теперь вопили все четверо, заглушая вой авиабомб, которые падали, словно
– Одни бомба бракованная. Взорвалась-таки, гадина.
– С удивлением сказал Ахмет.
– Вот вам и американское качество.
– Он был спокоен, хотя щёки малость потеряли смуглую краску. Его спутников запоздало колотило - кого дрожью покрупнее, кого - помельче. Пехотинцы в подкатившем джипе вообще показались никакими - просто сидели и тупо таращились по сторонам. Или в небо, меняя выражение дебилов на выражение напуганных дебилов. Джип только чуть притормозил, и проехал дальше, прибавив газу - наверняка от мысли, что упавшие так кучно бомбы могут разом взорваться. Лучше побыстрее покинуть смертельный участок.
Такая мысль пришла в голову и Кожевникову, но немножко поздно, потому что воздух вокруг словно зашелестел, а песок кругом - ожил и застучал, словно живой. Страшный удар в голову на миг погасил в глазах Юрки дневной свет. В ушах словно колокол лопнул. Спустя миг сообразил - это звенела каска, которая спасла голову...
– Что это было?
– Простонал он, с трудом стаскивая каску с головы, которая словно раскололась от боли. Ахмет вытаскивал из спинки кресла застрявшую миниатюрную авиабомбочку, похожую на снаряд для миномёта. Он безжалостно раскачивал и дёргал её, как больной зуб, пока не вытащил.
– Кассетная. Ты в каске родился, Юра.
– Немножко нервно захохотал он, показывая белые зубы.
– Бомбёр сбросил на нас целый контейнер.- Он показал рукой - вокруг джипа из песка торчали десятки таких бомбочек, вдобавок к прежним, большим.
– Как голова? Цела?
– Спросил Кожевников.
– Гудит.- Сказал Юра, разглядывая треснувшую каску. Голова действительно гудела. И адски болела, но это уже мелочь.
– У кассетных на контейнере общий радиовзрыватель. Повезло, что не сработал.
– Сказал Роберт.
– Иначе от нас остались бы только кровавые клочья. Но откуда? У наших войск их не может быть. Кассетные бомбы запрещены Гаагской конвенцией.-
– Припасли, для особо важных персон.- Ахмет выбросил бомбу наружу.
– Поехали, пока ещё что не рвануло.
–
Мотор ожил, и вскоре они на предельной скорости обогнали первый джип, здороваясь с каждой колдобиной жалобным криком рессор. Красно - бурая равнина, утыканная кустиками, исполосованная трещинами, тянулась до горизонта. Типичный ландшафт для полупустыни. По нему и мчались джипы в направлении Кабула, пока не заметили звено чёрных вертолётов, летевшее далеко над горизонтом. Кожевников тут же укрыл машину в неглубокую впадину. Вроде не заметили, прожурчали себе дальше, других американцев бомбить..., то есть, афганцев...
Юра поймал себя на мысли, что болевшая голова плохо соображает. Утешило, что у остальных, у пехотинцев, "крыша" вообще съехала - разбежались и залегли, прячась от родных вертолётов.
Из командирского джипа никто не разбежался. Обсуждали, что делать. Роберт снова "завёл пластинку" про маяк. Если б в самом начале его включили, сейчас бы уже приземлялись на военном аэродроме под Кабулом. Там ждёт Джон Гринсдейл, представитель ООН, которого Директор ФБР сумел припахать для помощи в эвакуации. Увидев на физии Кожевникова недоверие к этому неизвестному типу. Роберт малость пригасил его воспоминаниями своего детства, где этот Гринсдейл частенько приходил в гости к родителям. Короче, давно знаком, можно верить. Он и держит вертолёт для эвакуации. Едва включить радиомаяк, сразу вышлет...