Мемуары бабы Яги
Шрифт:
… — Глупости какие… — размышляла она. — Какая разница где она очутилась, и кто к кому пришёл, самое главное, что это её реальность и здесь она счастлива, не понарошку как принято считать там, в её прежнем мире, создавая себе иллюзию счастья, а на самом деле. И ей больше не нужно убеждать саму себя в том, что она удачлива, востребована, любима, и у неё есть всё то, о чём она мечтала — у неё действительно всё это есть! А разбитое сердце, предательство любимого, тот самый тяжкий груз, который она носила в своём сердце — всё это осталось в прошлой
Таня соскочила с кровати, натянула спортивный костюм, предусмотрительно приготовленный для неё домовым, стянула резинкой волосы в высокий хвост, и на цыпочках, чтобы никого не разбудить спустилась вниз, где одуряюще пахло сладкими пирогами.
Домовой суетился у печи, на которой что-то шипело и шкварчало, в кухоньке царили божественные ароматы. Огромный круглый стол, с кружевной скатертью был полностью заставлен пирожками и пирогами, ватрушками и шанежками с всевозможными начинками, исходил паром пузатый самовар, в плошечках сияли янтарными капельками мёд и варенье, запотевшие кувшинчики со сливками и сметаной были поставлены в центре стола.
Таня подбежала к домовому, обняла его и поцеловала в щёку.
— Доброго утречка, Нафанечка!
Домовой залился румянцем, расцвёл, как маков цвет и смущённо поправил фартук.
— Ты чего соскочила, Танюша? Аль разбудил тебя кто, рано ведь ещё!
— А меня солнышко разбудило! — счастливо рассмеялась Татьяна. — Я на пробежку, можно?
— Кудой? — спохватился домовой. — Это хтой-то? Обождёт! — строго отрезал он. — Сначала завтракать, пока всё горяченькое, а уж опосля…
— Да как же я на сытый желудок бегать-то буду? — удивилась Таня.
— От кого? — не на шутку встревожился домовой.
— Нафаня! — ворон хрипло рассмеялся. — Ни от кого, а зачем. У них теперь так принято — бегать по утрам, говорят, для здоровья полезно, вот и носятся, как куры безголовые…
— Доброе утро, Серафимушка! Спасибо за поддержку! — Татьяна улыбнулась и погладила смоляное оперенье ворона.
— Не за что! — нахохлился ворон. — Не пристало юным девицам в мужских штанах по лесам бегать, ни к чему это. Для здоровья полезнее будет на озеро сходить, да поплавать в водице студёной — и для румянца хорошо, и для косточек полезно! Да и в сарафане девица во стократ глазу приятнее и милее.
— А и правду говорит Серафимушка! — поддержал Нафаня. — Давай-ка, я тебе чаю крепкого да душистого налью, оладьи вот — пышные с пылу с жару, вареньице. Сметанка свеженькая, шанежки с грибочками, с ягодками, всё, что душеньке твоей угодно. А хочешь, колбаски домашней с погреба достану.
— Колбаска? Где колбаска, хочу-хочу! — донеслось сонное от окна.
— О, проснулся, только о колбасе и думает! — проворчал ворон.
— Кузенька! — рассмеялась Татьяна. — И тебе доброе утро.
— Утро-то доброе, да уж полдень давно, а в животике грустно — потому что пусто! — ворчливо ответил кот, нехотя сползая со своей подушки. — Некузяво это, некузяво!
— А я так сладко
— Угу, Нафанечка спасибо… — передразнил кот. — Я полночи на сквозняке лежал, продрог до костей, во сне зубами стучал от холода — изверги, подвергли кота обструкции. А мне может вчера нехорошо стало, дабы переутомился я к пиру готовясь, так нет, никаких почестей коту, ни капли уважения.
— Да ты уж готовился, с русалками только и скакал, лапы выше головы задирал, как беспризорник какой, если не сказать больше. — каркал ворон.
— А ты скажи! — недобро сверкая зелёными глазами, ответил кот. — Скажи!
— Кот помойный! — громко каркнул ворон.
— Что-о-о?! Да я тебе сейчас, курица щипанная, бройлер-недомерок. Задохлик! — кот подпрыгнул, пытаясь зацепить лапой хвост ворона, споткнулся о табурет и рухнул с грохотом. Ворон с громким карканьем взлетел под самый потолок.
— А ну, цыц! Весь дом на уши поднимите! Спят все, отдыхают! Раскричались они тут, сидите тихо! А ты, Кузьма, совесть имей, тебя вообще на руках домой доставили, и к окошечку положили, чтобы свежий ветерок обдувал, да голова поутру не болела. И ты, Серафим, мы с тобой о чём говорили, забыл?
— Прости, Нафаня… Разозлился я чего-то, вот и забыл. — виновато повесив голову ответил ворон.
— Всё! Забыли! Вы от того нервные такие, что голодные. Все за стол, у меня уже всё готово!
— И когда ты всё успеваешь? — восхитилась Татьяна. — Неужто и тут магия?
— Ага, счас! Магия, как-же… Хотя, если подумать — магия и есть — подъём в шесть утра называется, вот и успел к полудню. — ворчливо просветил Татьяну кот.
Только за столом расселись, да по глотку чая ароматного сделали, как в двери тихо постучали и в проёме появилась виноватая серая морда.
— Доброе утро, рановато я, наверное? — скромно спросил волк. — Я тут бежал мимо, дай думаю, загляну…
— В самый раз! — ответил домовой, приглашая волка. — Милости прошу к столу, угощайся, чем Бог послал.
— Уж он-то послал… Как послал, так и бежим до сих пор… — недовольно проворчал кот. — А о Кузеньке так никто и не потревожился, не дрогнуло ни у кого ничего внутри, что коты — они всё же хищники, им белка в организме не хватает…
— Мозгов тебе в организме не хватает! — парировал ворон.
— Эт вы чего с утра-то злые такие, не выспались что ли? — удивился волк, переводя недоумённый взгляд с кота на ворона. — Из-за чего повздорили?
— Йех… — тяжело вздохнул домовой и покачал головой.
— Кузенька с похмелья мается, а ворон его отчитывает… — шепнула волку на ухо Таня.
— В приличном обществе, воспитанные люди говорят вслух… — назидательно сообщил кот. — И вообще-то, у меня слух острее любого из вас, всё слышу.
Таня покраснела. Домовой недовольно покосился на кота и погрозил ему пальцем.