Мемуары бабы Яги
Шрифт:
Водяной не успел докончить фразу, прерванный самым грубым и неподобающим образом. Между ним и Татьяной встал Горыныч, свирепо раздувая ноздри, из которых повалил дым.
— Мы тебе сейчас сами покажем!
— И расскажем!
— И дадим попробовать! Ишь ты, мечтатель-романтик, склизкий такой, а туда же! — рычал Горыныч. — И неча на нас глазами стрелять, думаешь латы надел, трико натянул и уже принц что ли?
Водяной резко позеленел от злости, вытянулся в струну, став чуть выше ростом, сжал кулаки готовый броситься на обидчика, как
— Мальчики, мальчики, ну будет вам, будет! — кот появился как из-под земли и встал между враждующими, примирительно подняв передние лапы. — Пойдёмте к столу, выпьем по чарочке, остынем, или согреемся. Сейчас время для первого танца Яги и Кощея, а вы тут ссориться удумали.
— Брешешь! — три головы разом повернулись и шесть пар округлившихся глаз уставились на кота.
— Не может этого быть! — воскликнул Водяной.
— А вот и может! — довольно промурлыкал кот. — Сейчас сами всё увидите.
— Неужто простила? — недоумённо переспрашивали головы друг у друга.
— Столько столетий минуло… — задумчиво протянул Водяной.
Таня внимательно слушала разговор, и никак не могла понять о чём речь, что произошло между Ягой и Кощеем, и почему так важен этот танец. Она вопросительно посмотрела на кота, но тот равнодушно пожал плечами, и виляя пушистым хвостом направился к столу.
Горыныч, крепко держа Таню за руку, торжественно подвёл её к столу, услужливо пододвинув стул. Серый тут же оказался рядом и протянул Тане хрустальную вазочку.
— Вот Танечка, испробуй. Специально для тебя в светлый лес бегал, там у фей замок, а в замке тайные склады с пыльцовым мёдом. Едва уговорил поделиться — это редкость большая, да волшебная, говорят, что ни один смертный его не пробовал…
— Вот ведь врут и не краснеют олухи! — донеслось недовольное ворчание из-за спины Татьяны. В лапе кота материализовалась золотая ложка, которую тот немедля запустил в протянутую Тане вазочку с мёдом. — Санечка — любимчик Ягусин, ентот мёд сильно уважал, — продолжал Кузьма причмокивая, — а бабуля и рада была стараться для кудрявенького своего, подкармливала. Сластёна был ещё тот. Вот только, не спасла его волшебная сила мёда этого.
— Ты чего влез-то, усатый? — возмутился волк, и убрал из-под лапы потянувшейся за очередной порцией мёда вазочку. — Ты тут это, иди давай. Мы без тебя, как-нибудь…
— А я что, а я ничего! — заворчал кот. — Ну и уйду, и сидите тут без меня в неведении.
Кузьма обиженно повернулся к волку спиной. Серый поставил перед Таней вазочку. Янтарный мёд отливал перламутром с мерцающими золотыми искорками, источая нежнейший сладкий аромат.
— Спасибо, Серенький, я с удовольствием попробую. — Таня улыбнулась волку и почесала его за ушком.
Серый аж зажмурился от удовольствия.
Таня едва коснулась крошечной ложечкой золотистого нектара, как в ту же секунду, кот извернувшись, подлез Тане под руку и невесть откуда взявшейся огромной ложкой зачерпнул большую половину мёда, и с ехидным хихиканьем
— Кузьма! — раздался разъярённый рык волка.
— А чего сразу Кузьма-то? Не видел, не трогал, не брал, а если и брал-то на место поставил!
Вдруг лес замер. Смолкли все разговоры и перешёптывания, даже Серый прижал уши и устремил взволнованный взгляд на поляну. А там, в самом центре, полукругом расселись двенадцать молодцев, держа на коленях гусли диковинные. Все как на подбор — высокие, статные, в шитых яркими узорами рубахах.
Тане на плечо легла тёплая ладонь, она обернулась — за её спиной стояла Василиса. Наклонившись к самому ушку Татьяны, она прошептала:
— Смотри, смотри, сейчас начнётся!
Самый старший из двенадцати, с длинной белой бородой, коснулся струн и лес окутала нежная мелодия, а с неба посыпались яркие пушистые снежинки. Второй, что был чуть младше, подхватил мелодию, потом третий. Когда четвёртый коснулся струн, в небе глухо заворчало и пошёл дождик, такой тихий, ласковый. Заиграл пятый и в воздухе запахло весенней свежестью, всю поляну усыпали распустившиеся цветы и изумрудные побеги молодой травы. Музыка очаровывала, наполняя сердца радостью. Вдруг, мелодия сменилась более торжественной.
Кощей встал из-за стола, и откинув плащ, подал руку Яге.
Они, словно царь и царица величественно вышли к центру поляны.
У Татьяны даже дыхание сбилось, так это было красиво. Музыка звучала всё громче, все взгляды были устремлены на царственную пару.
Кощей галантно поклонился Яге, она слегка склонила голову в ответ. Он коснулся её руки и повёл по кругу. Аглая словно плыла над землёй, не сводя лукавого взгляда с Кощея. Сделав большой круг, они разомкнули руки, сделав пару шагов друг от друга, как тут же снова сошлись, соединив ладони вместе и тут…
Небо засияло яркими красками, будто над поляной засветилось северное сияние, или вспыхнули тысячи молний, звёзды засияли ярче, аромат луговых трав и цветов разнёсся тёплым ветерком, запели птицы, музыка зазвучала ещё громче. Казалось, что земля и звёзды, травы и деревья — все поют гимн новой жизни. Пара кружилась в танце, то сходясь, то расходясь, касаясь рук друг друга кончиками пальцев, от чего в небо взлетали золотые искры, а на земле распускались цветы.
Сердце Татьяны билось часто-часто, будто маленькая птичка, что пытается взлететь, распахнув крылышки, предвкушая радость первого полёта.
Танец зачаровывал, даря ликование сердцу и умиротворение душе.
— Потанцуй со мной, окажи милость… — раздалось над Таниной головой.
Таня удивлённо повернулась и увидела умоляющий взгляд Серого, и протянутую к ней лапу.
— Я… — стушевалась Татьяна.
— Сейчас уже можно. — учтиво произнёс волк и потупил взор.
Таня растерянно глянула на Василису, но та уже подала руку Ивану и последовала за ним к центру поляны. Тане ничего не оставалось делать, как принять приглашение.