Меня учит Смерть. Том I — Абитуриент
Шрифт:
Ну, по счастью, ноги у меня всё ещё целы. С остервенелой яростью я принялся топтаться на его пальцах; пнул его ногой в челюсть… Давай! Попытайся ответить, разожми хотя бы одну руку, и тогда полетишь вниз, мразь!
— Эй! Тварь!! — заорал я изо всех сил. — Ты ещё там?! Кушать, сучечка! Мясо! Апорт!
— …когда я выберусь, я тебя не убью, гадёныш! — выл Зверь. — Я просто сделаю так, что ты ещё очень, очень долго будешь жить! Кровоточащей тушей без глаз, ушей, без конечностей, сволочь! Я кожу с тебя живьём сдеру…
Угу,
— Приём!!! Все сюда, сюда, ко мне!!
Лишь через несколько секунд я сообразил, что последняя фраза произнесена им в рацию. Видимо, здесь, наверху, всё отлично работало.
Значит, я победил. Даже если сейчас сюда вбежит вооружённая охрана — я победил. Я довёл бой до такой степени, что Зверь не смог одолеть меня в одиночку и настолько испугался смерти, что выбрал опозориться, позвав на помощь.
Вот только рация сама по себе не включится; чтобы включить её, нужно освободить руку.
С физическим наслаждением, перекрывающим даже дикую боль во всём теле, я обрушился ногой на его сжатые пальцы свободной руки.
— Приём, мне нужна… ааа!!!
Сработало; пальцы разжались; вторая рука скользнула по доскам, отчаянно пытаясь зацепиться, но я пнул их раньше, чем они успели это сделать. Глотая ртом воздух, Зверь полетел вниз…
…тьма сомкнулась вокруг него раньше, чем он долетел до низа; два тускло-красных глаза глянули на меня — и снова пропали.
Приятного аппетита, тварь.
…судорога ещё раз пронзила всё тело, и я рухнул на пол; сил хватило только на то, чтобы отползти от дыры на два шага.
Интересно. Их ритуал завершился теперь, когда тварь сожрала четверых, или Зверь «не подходил» по каким-нибудь параметрам?
…боевики с оружием ворвались в комнату уже через секунду; валяясь на полу, я увидел, как на меня наводят сразу четыре боевых ствола…
Вот и всё, да? Так, по-вашему?
А вот и чёрта с два.
«…порог перешагнуть — легко, не заметишь», — неожиданно чётко и ясно прозвучало у меня в голове. — «Тьма нависнет, окутает. От тьмы не убежишь, не спрячешься».
Чёрная лапа, высунувшись из люка, проскребла когтями по полу в паре сантиметров от меня. С чего я был уверен, что она не выберется? Может быть, ей для этот недоставало только четвёртой сожранной жертвы?
«Кровь поможет, кровь защитит. Но не просто так. Знать надо. Будешь помнить — будешь жить. Забудешь — шагнёшь через порог».
Доски пола затрещали; люк был явно слишком мал, чтобы тварь могла протиснуться через него — но теперь это явно была не её проблема. Боевики переглянулись,, переводя стволы с меня на неё…
«Кровь поможет, кровь защитит».
Истекающий кровью обрубок левой кисти завис прямо над лежащим на полу амулетом на порванном шнурке.
Не знаю, что ты такое… но будет тебе кровь.
Её у меня предостаточно.
Глава 6
…капли
Нет, в реальности-то они лились немаленькой струёй. Но я видел всё как будто в медленной промотке, без звука, крупным планом; словно весь мир вокруг меня сузился до окровавленной, изувеченной руки и медальона, лежащего под ним.
Последним, что я успел подумать перед тем, как кровь коснулась его, было — «Чья? Моя или Зверя, чья капля крови упадёт первой?»
А затем мир сковал холод.
Это было сродни тому ощущению, которое возникает, если посмотреть в глаза призракам — только на несколько порядков сильнее. Холод не вокруг тебя. ТЫ и есть холод. Холод и есть ТЫ. Кости превратились в ледяные торосы, кровь — жидкий азот. Ты не выдыхаешь пар, потому что замёрзло само дыхание. Мир померк, становясь иссиня-чёрным, потому что глаза оледенели и больше не могут видеть. Всё, что осталось — это древний, хтонический холод, ледниковый период в одном конкретно взятом теле.
«Ты откроешь мне дверь?»
Что?! Я ничего не мог соображать смёрзшимся мозгом.
«Дверь, парень. Просто крови на железке недостаточно: ты должен хотеть это сделать, иначе всё впустую. Откроешь мне дверь, или предпочтёшь умереть?»
Умереть?! Чёрт, я должен был… должен был сделать это раньше! Зачем я капнул кровью на амулет, зачем погрузил себя в ЭТО? Мог бы просто умереть, и ничего такого, умер — и всё…
«А вот тут ты не прав, парень. Совсем не всё, и ты сам это отлично знаешь. Но это, впрочем, тема для отдельной дискуссии, а сейчас давай разберёмся с дверью. Давай. Открывай».
Я попытался сказать что-то — но даже про себя не смог вымолвить ни слова. Леденящий холод останавливал время, замораживал сами мысли.
Я должен открыть дверь; что бы это ни было — если это уберёт холод, я должен…
Стойте. «Что бы это ни было»?
А ЧТО это такое? Что просит меня открыть дверь, и что будет, если я её всё-таки открою?
«Неуместные вопросы для того, что пытается остаться в живых».
— …кто ты? — этот вопрос я произнёс про себя; чтобы задать его, приходилось концентрироваться на этой мысли, отсекая всё другое. Только эти два коротких слова — и холод, разумеется; он исчезнуть не мог.
«Знаешь», — голос был задумчиво-ироничен, — «ты сейчас находишься в мире мёртвых. Пока ты сам ещё не мёртв, и пока ты в состоянии открыть дверь, чтобы выпустить меня — и себя заодно — в мир живых. Но надолго ли тебя хватит, в таком-то состоянии?»
— А мир? — мысли, путаясь, продирались через толщу льда.
«Что — мир?»
— Я не знаю, кто ты. Я хочу выжить, и отомстить этим мудакам, и что-то сделать со своей жизнью, но… я не хочу выпустить в мир живых что-то такое, что его уничтожит.