Мерецков. Мерцающий луч славы
Шрифт:
– Ты будь здесь, а я с группой бойцов зайду с правого фланга и ударю по белым, отвлеку часть их сил с центра, ты же поднимай людей в атаку!
Говорков с минуту помолчал, потом решительно возразил:
– Давай сделаем наоборот, Кирилл: я с группой бойцов ударю по правому флангу, а ты оставайся в центре. Если прорвёшь вражескую оборону, пожму тебе руку.
– Согласен! Я подниму людей в атаку, когда ты ударишь по правому флангу.
– Помедлив, Мерецков добавил: - Я давно заметил, что самое уязвимое место у врага - фланги, так что наша возьмёт!
Это был большой риск, но Мерецков уверовал в то, что оборону белых он сломает. И это ему удалось, хотя атака длилась не так долго, и вот уже красногвардейцы следом за ним ринулись на белых, забросав их окопы ручными гранатами.
– Зря он пошёл, - едва не выругался Мерецков, когда Настя подползла к нему под огнём противника и сообщила об этом.
– Не место Юдину в атакующей цепи, ему важно руководить боем.
А бой всё разгорался, и враг не собирался отступать. Он вводил в сражение всё новые и новые силы, и красногвардейцам было нелегко сдерживать его атаки, которые следовали одна за другой. Над степью столбом стоял чёрный густой дым, то там, то здесь рвались снаряды белых, разбрасывая в стороны пласты чёрной земли. Неподалёку от Мерецкова упал боец. Видно, его задел осколок от снаряда, и ему стало так больно, что он крикнул санитарке:
– Сестрица, милая, спаси! У меня мать больная, она ждёт меня домой...
– Потерпи, солдатик, я сейчас...
– отозвалась медсестра, перевязывая ногу другого бойца. Серая парусиновая сумка с медикаментами мешала ей, глаза слезились от смрада и дыма, висевшего над жухлым полем, но руки девушки работали сноровисто.
Наблюдая за ней, Мерецков невольно подумал: «Пули свистят над головой, а ей хоть бы что!» Пока санитарка возилась с перевязкой, он подполз к раненому, окликнул его, но тот даже не пошевелился. Наверно, от боли сознание потерял, решил Кирилл Афанасьевич. Наконец медсестра выхватила из своей сумки перевязочный пакет, подползла к раненому и, наклонив к его груди голову, прислушалась, дышит ли он.
– Умер солдатик, товарищ комиссар.
– Голос у неё сорвался, а в глазах заблестели слёзы.
– Такой красивый - и погиб...
– Без слёз, сестрица!
– одёрнул её Мерецков.
– В пяти метрах от тебя лежит боец, раненный в плечо, окажи ему помощь...
– Ясно, товарищ комиссар, я сейчас...
Медсестра поползла к очередному раненому. Пули свистели рядом, и Мерецков боялся, что они зацепят девушку. В отряде было десять медсестёр, трёх убили во вчерашнем бою.
Мерецков поднял голову. Атака красногвардейцев не захлебнулась, и они продолжали теснить белых. И вдруг по цепи раздался тревожный крик:
– Убит командующий!
У Мерецкова бешено заколотилось сердце. Неужели Юдин погиб? Не верилось... Ещё вчера тот рассказывал ему о своей встрече с Михаилом Фрунзе [6] , говорил, что в Красной Армии это, пожалуй, самый талантливый военачальник и храбрый командир. Что делать? Степь от разрывов снарядов и огня почернела, стала какой-то чужой и неузнаваемой. А ещё недавно над нею пылало июльское солнце, в голубом небе парили орлы... Но почему молчит Говорков? Где он и наступает ли? И в это время послышались крики «ура». Наконец-то Говорков ударил по левому флангу, и белогвардейцы дрогнули. Они выскакивали из окопов и в беспорядке отступали к Казани. У Мерецкова мелькнула тревожная мысль: не ранен ли Говорков? Короткими перебежками он добрался до передних окопов, где находился командир отряда со своим штабом. Говорков, увидев Мерецкова, заметно обрадовался.
6
Фрунзе Михаил Васильевич (1885-1925) - государственный и военный деятель, полководец, один из активных организаторов советских Вооружённых сил. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданскую войну командовал армиями и фронтами, вооружёнными силами Украины и Крыма. В 1924-1925 гг. заместитель Председателя и Председатель РВС CCCР, нарком по военным и морским делам.
– Комиссар, давай с бойцами сюда, на правый фланг!
– громко крикнул он.
«Жив Фёдор!» - пронеслось в голове Кирилла Афанасьевича. Он поднялся с земли и во весь голос закричал:
– За мной, в
Бойцы ринулись следом за ним. Прорыв был стремительным, и, когда белые попытались остановить красногвардейцев, открыв по ним бешеный огонь, это им не удалось. Завязалась рукопашная схватка, было уничтожено немало белогвардейцев, а те, которым удалось бежать, в панике побросали оружие.
– Комиссар!
– окликнул Говорков Мерецкова.
– Давай ко мне!
– Командир отряда дышал тяжело и неровно, на правой щеке у подбородка сочилась кровь.
– Ты ранен?
– забеспокоился Мерецков.
– Так, царапина.
– Говорков платком вытер щёку.
– Ты, Кирилл, пока затишье, прикажи бойцам собрать всё трофейное оружие, особенно пулемёты. У нас их единицы, а тут наберётся десяток, если не больше. Я же попытаюсь связаться со штабом Левобережной группы войск. Если Юдин и вправду убит, кто принял на себя командование? Я хочу оперативно согласовать наши дальнейшие действия. Казань-то рядом...
Под вечер, когда над степью сгущалась темнота, а в небе проклюнулись первые звёзды, отряд Говоркова начал продвигаться по левому берегу Волги, уничтожая по пути мелкие группы и заслоны, выставленные противником. Мерецков завидовал Говоркову: тот храбро и ловко вёл за собой бойцов, всё у него было точно рассчитано, всё взвешено. Когда противник открывал огонь, Говорков вмиг передавал по живой цепи команду «ложись», а когда огонь стихал, вновь поднимал людей в атаку. «А вот левый фланг Говорков упустил, - с тревогой подумал Мерецков.
– Там скопилось немало белогвардейцев, и они могут ударить нам в тыл!» Не мешкая Кирилл Афанасьевич направил туда группу бойцов, о чём доложил Говоркову. Тот смутился, даже покраснел.
– Увлёкся боем, понимаешь, а левый фланг забыл.
– Он пожал Мерецкову руку.
– У тебя, комиссар, глаз острый и башка здорово кумекает.
– Что с Юдиным?
– спросил Кирилл Афанасьевич.
– Убит осколком снаряда, его уже похоронили.
– Для нас большая потеря...
Бои нарастали с каждым днём, и вскоре случилось то, чего Мерецков никак не ожидал. После недолгой передышке отряд Говоркова вновь пошёл в наступление. На этот раз офицерские батальоны белых оказали упорное сопротивление. Бойцы залегли под вражеским огнём, их трудно было поднять в атаку. Тогда Говорков встал впереди отряда в полный рост, а сзади себя поставил комиссара Мерецкова и знаменосца. По его команде бойцы запели «Вихри враждебные веют над нами...», и отряд ринулся на врага. Уже перед окопами, в которых засели белые, Говорков вдруг покачнулся, крикнул: «Кирилл!» - и упал. Мерецков подскочил к нему. У Говоркова из головы сочилась кровь. Он лежал на спине и глядел куда-то в синее небо, его лицо стало жёлтым, как маска. Мерецков приподнял его за голову.
– Фёдор, что с тобой?
– закричал он.
Но Говорков не шевелился. Убит... Сердце у Мерецкова сдавило, словно тисками. Он очнулся от истошного крика знаменосца:
– Товарищ комиссар, белые пошли в психическую атаку!..
«Огонь врага всё сильнее, - вспоминал этот рисковый эпизод Кирилл Афанасьевич.
– Что делать? Отступать? Зарываться в землю? Идти дальше? Бойцы смотрят на меня, кое-кто уже ложится на землю. Я закричал и побежал к железнодорожной насыпи. Оглянулся - все бегут за мной, вроде бы никто не отстаёт. У насыпи залегли. Подползли ко мне ротные, спрашивают: «Товарищ комиссар, окапываться или мы тут недолго?» Я оглянулся как бы по инерции, но Говоркова уже не видел. Медлить в этот момент было нельзя. Вспомнив уроки Говоркова, поставил ротным задачу, затем сказал: «Как встану, вот и сигнал. Атакуем дальше...» Только мы поднялись, вижу, навстречу бегут золотопогонники со штыками наперевес, рты раскрыты, а крика из-за стрельбы не слышно. Сошлись врукопашную. Я расстрелял всю обойму во вражеских пулемётчиков. Пулемёт замолчал, а позади него вскочил с винтовкой в руке солдат. Успеет выстрелить - конец мне. Прыгнул я через щиток максима, чтобы ударить врага рукояткой маузера в лицо, и зацепился ногой. Падая, успел заметить, как тот взмахнул прикладом, и я почувствовал сильный удар в затылок. Потом - туман... Очнулся на полке в санитарном поезде. Значит, жив!..»