Мерецков. Мерцающий луч славы
Шрифт:
Начдив Степинь тоже одобрял всё, что делал Мерецков, и даже поручил ему временно исполнять обязанности начальника штаба 1-й стрелковой бригады. А это было как раз то, о чём мечтал Кирилл Афанасьевич.
Вскоре бои приняли ещё более ожесточённый характер. В начале июня командующего 9-й армией Княгницкого сменил начальник штаба этой армии бывший царский полковник Всеволодов, и дела пошли ещё хуже. Это объяснялось не только тем, что Южный фронт уступал деникинцам по численности конницы примерно в два с половиной раза, но и тем, что, как отмечал позднее сам Мерецков, «приказы по 9-й армии отдавались непродуманно, без учёта на том или другом участке вражеских сил». К тому же не хватало боеприпасов, тылы перемешались
– Снаряды рвались совсем рядом. В момент одного из разрывов я был контужен. Степинь, заметив моё состояние, начал что-то говорить мне, но я его не слышал. Тогда он показал рукой на ближайший населённый пункт и потянул повод моей лошади в ту сторону, чтобы показать направление. Пришлось ехать туда. Я еле держался в седле».
А бой всё не утихал. Кое-как Мерецков добрался до села, спрыгнул с коня и зашёл в ближайший дом. В горнице на постели лежала больная женщина, у неё был сыпняк, и она показала жестом, чтобы он не подходил к ней. Но Мерецкову страшно хотелось пить. В сенях он нашёл чистую воду и, когда напился, совсем ослаб. В село же каждую минуту могли ворваться белоказаки. Всё это время Мерецков ничего не слышал: от контузии он оглох, - а когда поспешил на станцию, слух к нему вернулся. У полустанка остановился поезд, из его вагонов высыпали красноармейцы.
– Кто такие, куда и зачем прибыли?
– спросил Мерецков вихрастого мужика с маузером на боку. Это и был командир батальона.
– Мы из Царицына, - сказал он.
– Нашему пехотному батальону велено охранять железную дорогу в сторону Поворино!
Мерецков представился ему, сообщил, какие войска ведут оборонительные бои на этом участке, потом отрывисто произнёс:
– Слушай, комбат, мой приказ! Немедленно занимай оборону вон на том кургане, - он указал рукой в ту сторону, где группами отступала пехота.
– Будешь со своими пехотинцами прикрывать полустанок с юга. И стоять насмерть, комбат,- иначе, если прорвутся белоказаки, всех вас изрубят шашками! О твоём батальоне я доложу начдиву Степиню. Действуй, сейчас каждый час на вес золота!
– Дальше кургана ни один белоказак не пройдёт, - заявил, комбат.
– У меня пулемётов в достатке, будем косить врагов, если они попрут сюда!
Чего остерегался Мерецков, то и случилось - вдали показались белоказаки. Они плотной стеной навалились на оборонявших курган, но их атаку батальон отбил. Однако, получив подкрепление, белоказаки вновь ринулись на курган, и эта атака у врага захлебнулась. Но у пехотинцев кончились патроны, стрелять им больше было нечем. А на флангах замаячили белоказаки. Комбат подскочил к Мерецкову.
– Что будем делать?
– загорячился он. Гимнастёрка у него была порвана, из правого плеча сочилась кровь.
– Вы ранены, комбат?
– забеспокоился Кирилл Афанасьевич.
– Пуля, стерва, чиркнула, - усмехнулся комбат.
– Так что будем делать?
– Спасать твоих людей!
– приказал Мерецков.
– Сажайте их в вагоны и двигайтесь на север. Там наши люди.
– Вы тоже с нами поедете?
– Нет. Я проверю этот район, тут, видимо, есть наши бойцы из 14-й дивизии. Они отступают, и моя помощь им крайне нужна. А ты поспешай, комбат, пока белоказаки не добрались до кургана...
Когда поезд дал пронзительный свисток и тронулся, набирая скорость,
Очнулся Мерецков на станции Серебряково. Он облился холодной водой и стал выяснять обстановку. Вдоль железной дороги на Панфилово отходила бригада дивизии, в которой находился комиссар штаба Петров. Увидев Мерецкова, он обрадовался.
– Кирилл, срочно отправь начдиву Степиню повозку со снарядами, а потом попробуй прорваться в хутор Сенное, где должна быть ещё одна наша бригада, - распорядился Петров, смахивая с раскрасневшегося лица липкий пот.
– Мы едва пробились к станции. Кругом рыскают разъезды казаков, так что не попадись им в руки. А я пока буду с бригадой на станции.
– Он резко поднял голову и взглянул на Мерецкова.
– Если что - в плен не сдавайся!
– Это само собой понятно, - серьёзно промолвил Кирилл Афанасьевич.
– Я же красный командир!
Повозку со снарядами он отправил сразу же, наказав бойцу пробиться к начдиву Степиню во что бы то ни стало.
Оседлав коня, Мерецков взял с места в карьер. В степи было жарко, солнце палило нещадно, то и дело где-то на северной стороне раздавались глухие взрывы снарядов. Уже показались дома в Сенном, и вдруг из-за бугра выехал казачий разъезд. Мерецков осадил коня, ещё не решив, как ему поступить. Белоказаки - их было с полсотни - ехали неторопливо, без охраны, видимо полагая, что красных вблизи села нет. Что делать? Какое-то время Кирилл Афанасьевич размышлял. Потом сказал себе: «Надо пробиваться!» - и пустил коня в галоп. Пока ехал вдоль деревьев, казаки его не видели, а когда он выскочил на дорогу, они заметили его, но почему-то не стреляли, наверно, приняли за своего казака из соседнего разъезда. На полном скаку Мерецков, согнувшись в седле, проскочил мимо казаков, стреляя из нагана. Трое бросились ему наперерез, кто-то из них зацепил его шашкой по руке. Но Мерецков с ходу сшиб с ног одного казака, другого уложил из нагана, а третий что-то замешкался, потом вскинул карабин и стал стрелять. Но Мерецков уже был далеко. В хутор казаки за ним не поскакали.
«Наверное, там и находится наша бригада», - рассудил Кирилл Афанасьевич. Так оно и было. У здания исполкома он увидел командующего 9-й армией полковника Всеволодова и двух членов Реввоенсовета армии. Все трое стояли у автомобиля и о чём-то беседовали. Мерецков, спешившись, подошёл к ним.
– Вы кто?
– спросил его Всеволодов, насупив лохматые брони. Он явно был чем-то недоволен, хотя пытался это скрыть.
Мерецков представился.
– Что здесь делаете?
Мерецков объяснил, что ищет свою бригаду, а прибыл он со станции Серебряково. Вся местность запружена белоказачьими разъездами, и он сам едва не попал в их руки.
– Вдали я видел крупные кавалерийские отряды белых, - сказал Мерецков командарму, - будьте осторожны!
– Не может быть, вы врёте!
– чуть ли не закричал на него командарм, даже покраснел. Смотрел он на Кирилла Афанасьевича зло.
– Как вру?
– возмутился Мерецков.
– Я только что дрался с разъездом белоказаков, мне руку ранили, - он протянул левую руку с рукавом гимнастёрки, надрезанным шашкой, - так что ехать вам туда нельзя, иначе попадёте к белым в плен. А вот в Серебряково стоят наши части.