Мёртвая шестерёнка

Романов Марк Александрович

Ещё она старалась не шевелиться. Память пока молчала, но медленно пробивавшиеся сквозь окружавшую её пелену резкие запахи лекарств, металла и крови говорили, что она находится в медотсеке или госпитале. А это связывалось с болью, неприятными процедурами или операциями. "Если меня уже починили, хорошо, - вяло скользнула мысль.
– Если нет - то надо выпросить у медикуса какой-нибудь коктейль из химии, отключающий сознание на неделю. Как мне надоело просыпаться от боли и для боли..." Инквизитор редко признавалась в слабости. Даже себе. Но сейчас, со свободным от мыслей рассудком, плывущая по волнам такого знакомого голоса, она была готова сказать, что устала. "У каждого бывает такой

момент. Когда веры недостаточно. Когда выгорает и тускнеет даже то, что составляет самую глубинную суть, - она вспомнила бессчётную череду инквизиторов, также проходивших через это осознание, и вспомнила, сколько из них в итоге сломалось.
– Даже вера в Императора. Даже осознание служения Империуму. Даже вера в себя".

Но врождённое упрямство и стремление поступать по-своему, искать новые пути среди известных выборов, и находить их заставило Райт мысленно стиснуть зубы. А может, и не мысленно - тела она по-прежнему не чувствовала, как и боли. Страх необратимых повреждений привычно ударился в подставленный ментальный щит упрямства и противоречия, вылившегося в желание поступить наперекор всему.

"Если я жива - я выживу, - подумала она, не обращая внимания на условности в виде боли, момента слабости и возможной замены половины тела.
– У меня в шкафу ещё скелет почти неиспользованный лежит. Интересно, а чей это голос? И что он бубнит? Ни слова не разобрать".

Холодный свет люм-панелей показался пылающим пламенем, и Эннифер прикрыла даже те небольшие щёлочки между веками, которые смогла открыть, борясь с собой. Вроде бы это были "Дары Омниссии", Но большинство лазаретов похожи, особенно на космических судах. Хотя, откуда здесь взяться другому судну... Монотонный напев, сначала нравившийся Райт, а потом начавший её раздражать, прекратился, и она услышала хриплое дыхание. Человек, находившийся совсем рядом, шумно дышал, словно собираясь с силами или решимостью.

– Мадам?
– донеслось до неё.

"Ландау?!
– Райт дёрнулась бы, если бы могла. Но сейчас она только промычала что-то неопределённое, и надеялась, что после всего пережитого, её тело не станет проявлять каких-то соматических реакций в виде покраснения кожных покровов лица.
– Какого хера Селена положила нас в одном боксе?" Но внутри она ощутила некое незавершённое чувство, которое раньше переживала крайне редко. Ей было приятно, что рядом с ней находился командир наёмников. Интрига совместного пребывания беспокоила, но загадочность этого человека подстёгивала пользоваться любой возможностью переброситься парой слов даже здесь. Иногда лазареты раскрывают такие тайны, каких пациенты и сами в себе не подозревали.

– Мадам, это Генри, - голос Ландау звучал не совсем внятно и довольно странно. Словно наёмник выпил смесь спирта, афродизиака и местной анестезии.
– Вас только недавно привезли после операции, поэтому не пытайтесь двигаться. Я очень рад видеть, что вы в порядке.

"Рад он меня видеть, - проворчала Энн про себя. Ей было приятно. А слова про операцию объясняли отсутствие боли и невозможность пошевелиться. Впрочем, голову она повернуть могла. Кажется.
– Ландау, надеюсь, тебя заштопали. Потому что иначе я самолично тебя порву на несколько частей".

Энн снова открыла глаза, заслезившиеся от резкого света. Повернув голову с хрустом усиленных аугметикой шейных позвонков, она с трудом сфокусировала взгляд на койке справа от себя. Мутные силуэты светлых оттенков медленно обрели чёткость и резкость. Всегда спокойное лицо Генри, заросшее недельной щетиной, показалось ей замечательным зрелищем. Несмотря на то, что выглядел он не очень здоровым, и был перевязан от затылка до плеч. Бинты уходили и под

простыню, но сильных повреждений заметно не было. Синяки под глазами, плавно сливающиеся с остальными ссадинами, и залитые медицинским клеем мелкие порезы на коже вряд ли могли ослабить наёмника так сильно. Хотя Энн ещё не видела того, что под бинтами. Мысль о том, что это было бы, пожалуй, интересным зрелищем, заставила её некоторое время перебирать возможные варианты. От аугментации части конечностей до замены каких-то внутренних органов. Но вот об этом она поговорит с наёмником уже в другом месте и в другое время, чтобы выяснить эффективность его, как боевой единицы и возможного партнёра для скрытого проникновения в различные культы, которые управляются аристократией. Ужасная мысль, что теперь придётся ходить на приёмы с Салливаном, заставила Райт поперхнуться.

– Всё в порядке, мадам, - поймал её взгляд Генри, и едва заметно улыбнулся краешками губ.
– Ничего такого, что не зажило бы за пару недель. О самом серьёзном Селена и медикусы позаботились в начале, ещё до вашей первой операции. Заживёт, не беспокойтесь.

– Первая, кхе, операция?
– Райт с трудом вытолкнула слова распухшим языком между пересохших губ.
– Кха... Кхе... Сколько всего было?

Генри выпростал руку из-под простыни, и взял с металлического столика между их кроватями небольшую ёмкость с трубкой. Поднеся её ко рту Райт, он указал взглядом на трубку, и Эннифер с благодарностью ухватила мягкую поверхность, ощущая, как в горло полилась прохладная, благословенная и живительная вода, показавшаяся ей вкуснее самых изысканных вин и редких соков. Смоченное горло заныло, но уже через минуту Райт благодарно прикрыла глаза, и наёмник убрал воду на тумбочку.

– Девять, мадам, - с немного виноватым видом ответил он.
– Этот металлический ублюдок очень сильно поломал вас, а магос решила, что такого шанса заменить кости на более прочные ей в ближайшее время не представится. Слишком мелкие осколки. Слишком большое время на восстановление. И куча умных слов вдобавок.

Ландау потянулся левой рукой к кровати Энн, и она ощутила прикосновение к коже руки. Слабое, но тем не менее. "Интересно, я смогу двигаться? А когда?
– подумала она, вспоминая то, что знала про анестезию. Получалось не очень.
– Чёртова Селена".

– Я предвижу следующий вопрос, мадам, - вернув под простыню руку Эннифер, свесившуюся с кровати, произнёс Генри.
– У нас очень много раненых, потому медотсек отвели для самых тяжёлых, и для нас с вами. Остальные лежат даже в коридорах. Кадианцы пострадали сильно. Селена начала операции по замене наиболее изношенной аугметики.

– Корабль в порядке?
– невпопад спросила Энн, внимательно разглядывая заплывшие синяками глаза Ландау. Тот сделал вид, что смутился.

– Мы вышли на стационарную орбиту и ждём, пока доставят новый реактор, - сказал он.
– Старый пришлось катапультировать через несколько часов после сражения, оболочка начала трескаться. В целом, фрегат в порядке, насколько я слышал.

"Не считая нескольких десятков новых отверстий в броне, но это такие мелочи..." - едва слышно прозвучали мысли командира наёмников, и Райт улыбнулась. Её дар псайкера понемногу оживал.

– А как насчёт противников?
– задала она очередной вопрос. Ландау довольно долго молчал. Возможно, он собирался с силами, но Райт думала, что он просто не желает лишний раз её оповещать и приносить плохие новости.

– Уничтожены все, кто был на нашем судне, - сказал он.
– Как и почти половина солдат Империума, - не стал лгать Генри. Энн отчётливо скрипнула зубами. Не смотря на победу, внутри осталось горькое чувство потери.