Мёртвые бабочки
Шрифт:
– Но где же Массив?
– спросила Ксен саму себя. С того момента, как она покинула соляную пустыню, Ксен подозревала что крупные вычислительные центры по какой-то неизвестной причине навевают сон. Это было только догадкой, но она уже почти дошла до Ландовери, так и не встретив ничего похожего на Массив. Спать тоже не хотелось.
У северных границ парка Ксен ненадолго остановилась в нерешительности. Парк-пустошь был огромен, искать массив можно было долго. Нужна хотя бы какая-то подсказка, какой-то ориентир, но ничего подобного не было и в помине. Ксен пошла наугад на восток и через
В доме было тихо и прохладно. Посреди большой комнаты стоял деревянный стол, покрытый белой скатертью. На столе стояла ещё тёплая фаянсовая супница, три глубокие тарелки, ложки, лежал разрезанный хлеб. В кувшине оказалось свежее молоко. Всё говорило о том, что хозяева вышли незадолго до прихода Ксен, но что заставило их сорваться с места посреди обеда?
Ксен подошла к столу, в задумчивости взяла кусок черного хлеба, раскрошила и стала катать из крошек хлебные шарики. Большой белый пёс важно вошёл в комнату, обнюхал ноги гостьи и отошел в сторону.
– Где твои хозяева?
– спросила Ксен у пса.
– Где люди?
Пёс не ответил.
Ксен осмотрела дом, чердак, подвал. Везде были следы людей, в корзине лежала грязная рабочая одежда, в одном углу свалены разноцветные деревянные игрушки. И всё же, здесь никого не было. Люди просто ушли.
– Но куда?
– спросила Ксен. И воскликнула раздражённо: - Прекрати разговаривать сама с собой! Хватит! Проклятие...
Ксен прождала возвращения хозяев домика до самого вечера. Когда поняла, что никто так и не вернётся, покинула дом и отправилась дальше вдоль парка. Ей почему-то казалось, что она вот-вот должна встретить указатель, гласящий что-то вроде "Большой массив - 10 миль", но ничего не было. Она увидела несколько сохранившихся опор электропередач, похожих на вскинутые руки рокера, показывающего "козу". Встретился и огромный проржавевший щит, на котором ещё можно было прочитать рекламу сельскохозяйственного супермаркета: "Садовые фигуры, однолетняя рассада, культиваторы - НЕДОРОГО".
– Кажется, для вас настал мёртвый сезон, - пробормотала Ксен.
Она шла дальше и дальше, то заходя вглубь парка, то вновь выбираясь к самым границам. Всё чаще ей попадались человеческие следы, которые вызывали смутное беспокойство. Тело у Ксен было довольно тяжелое для андроида, она весила около двухсот пятидесяти фунтов. И всё же её ноги не оставляли таких глубоких следов на спекшейся земле. А вот следы людей были вдавлены в землю на целый дюйм. Ксен бы не удивилась, увидев такие следы от тяжелых армейских ботинок, но такие же следы оставляли и босые ноги. Несколько раз Ксен видела следы детских ног, и это совсем сбивало её с толку. Она говорила себе, что этого просто не может быть, но зрение её не обманывало, следы действительно были повсюду. Глубокие следы.
И так она проблуждала около недели по огромному парку Брекон-Биконс, некогда прекрасному, ныне опустошенному. Первых людей она увидела на рассвете, когда туманная дымка над остывшей за ночь
Их было трое, мужчина, женщина и ребёнок лет шести-семи. Они были одеты в простую фермерскую одежду. Длинные светлые волосы женщины были перетянуты пунцовой лентой. Под мышкой у ребёнка был потрёпанный медвежонок. Люди неторопливо шагали вдоль русла пересохшей реки, толкая перед собой нагруженную тележку. В тележке лежали гладко обточенные серые камни.
– Эй!
– воскликнула Ксен.
– Подождите!
Она бросилась бежать в сторону людей и успела подумать на бегу, что они могут просто взять и раствориться в воздухе. Мысль была безумной, но всё же не лишена резона. Возможно, именно такая участь и постигла всех жителей острова.
Но люди не исчезли и не растворились. Они словно бы и не услышали Ксен. Мужчина всё также налегал плечом на тележку, женщина помогала ему по мере сил, а ребёнок развлекал себя тем, что пинал ногой небольшой камешек.
– Подождите!
– ещё раз сказала Ксен, подбегая. Она поравнялась с людьми и коснулась рукой плеча женщины.
– Вы слышите меня?
Женщина лениво повернула к ней лицо.
– Что ты хочешь?
– Кто вы?
– Мы Симмонсы, - сказала женщина. Она схватила ребёнка за руку и обратилась к нему с напускной строгостью: - Томми, немедленно прекрати, ты поцарапаешь новые ботинки. Ты уже поцарапал!
– Почему здесь больше никого нет? Где люди?
– Люди ушли, - сказал мужчина.
– Остались только мы.
– Ушли? Куда?
– Ясно, куда. За лучшей жизнью. Может в Лондон, может в Солсбери.
– Я была в Солсбери. Там тоже никого нет.
– Ну, значит ещё куда.
Ксен задала ещё несколько вопросов, но ответы получила по большей части односложные. Она не забывала смотреть на ноги бредущих людей и увидела, как легко проминается земля под их тяжестью. Даже ребёнок весил никак не меньше двухсот фунтов.
– Кто вы?
– ещё раз спросила Ксен. Женщина посмотрела на неё с ленивым удивлением и молча пожала плечами.
Ксен пробыла с Симмонсами до самого вечера. Она видела, как они довезли тяжело нагруженную тележку до границы парка, вывалили её содержимое на землю и долго составляли подобие каменное изгороди. Когда изгородь была готова, мужчина удовлетворённо кивнул и принялся её разбирать. Камни он снова сложил в тележку.
– Зачем ты это делаешь?
– спросила Ксен. И уточнила: - Что ты делаешь?
– Так ведь надо огородить, - удивлённо сказал мужчина.
Вместе с женщиной он взялся за ручки тележки и пошёл в обратный путь. Ребёнок опять пинал булыжник, и мать снова ругала его за новые ботинки.
Когда начало темнеть, Симмонсы дошли до маленького домика, точно такого же, в каком побывала Ксен. Тележку с камнями они оставили возле крыльца.
– Я сделаю ужин, - сказала женщина. Мужчина кивнул. Ребёнок уселся на низенький стул и принялся разговаривать со своим медведем. На Ксен никто не обращал внимания.
Женщина внесла кувшин с молоком, поставила на стол, принесла горшок с дымящимся картофелем и нарезанную грудинку. Картофель она разложила по тарелкам, молоко разлила по стаканам. Мужчина и ребёнок сели за стол.