Мёртвые бабочки

Кравец Ян

– Два пенни за круг!
– снова кричит человек-в-цилиндре.
– Держись крепче!

Итон открывает глаза и снова оказывается на мосту. Указательный и средний палец всё ещё приставлены к подбородку. Рука дрожит, но Итон не в силах её отнять.

– Должен быть уничтожен, - говорит Итон. Она касается большим пальцем костяшки безымянного.

Шеду Итон запускает капсулу уничтожения. Она физически чувствует, как её тело оплетают красные побеги. Отказывает жидкостная система охлаждения. Перестают работать лёгкие. Останавливается магнитное сердце. Отключается зрение. Отключается слух. Отключается обоняние. Отключается осязание.

Итон уже не чувствует, как падает на холодный

мост, не слышит, как хрустит бабочка, раздавленная её телом. В её угасающем сознании остаётся только один образ - красные лучи, пробивающиеся то ли сквозь стекло, то ли сквозь тонкую ткань. Потом пропадает и он.

202.

Ксен бежит по мосту в сторону Массива. Никто больше не должен её задерживать, она и так потеряла слишком много времени. Когда Итон уничтожила себя, Ксен задержалась только для того, чтобы сбросить её тело с моста. Нехорошо, если кто-то из зелёных людей обнаружит сломанную механическую куклу. Ксен не хотела отвечать за возможное возникновение нового культа. Люди достаточно поклонялись камням и безымянным могилам, не стоит добавлять им новых объектов для почитания.

Оказавшись на острове, Ксен первым делом опускается на одно колено. Жест скорее машинальный, чем обусловленный логикой или какой-то директивой. Ксен почувствовала, что должна опуститься на колено и сделала это, не задумываясь о том, правильно это или нет.

– Священная земля, - шепчет она. Задумывается на секунду и добавляет: - Дом.

Вот оно, сердце Британской империи. Когда-то всего лишь большой остров, поделённый на независимые королевства, а ещё раньше на земли. Потом столица могущественного государства, самого влиятельного за всю историю человечества. Что стало теперь с Великой Британией? Жива ли ещё бульдожья порода?

У Ксен нет времени задумываться. Она благодарит кого-то за то, что смогла добраться до этого места, встаёт на ноги и мчится дальше. Сейчас Ксен слепо доверят то ли внутреннему компасу, то ли интуиции. Она знает, что ей надо добраться до Уэльса и точно знает, как это сделать. Отправная точка у неё только одна, мост Легри за спиной, но этого вполне достаточно. Ксен бежит вперёд, перебирается через каменные завалы, переходит вброд небольшие серебристые речушки.

Много незнакомых деревьев, остров превратился в настоящие джунгли. Листва изумрудная, салатовая, даже лазурная. Много ярко-алых цветов, много насекомых вроде стрекоз, которые перелетают от одного цветка к другому. Стрекот множества крыльев, это крошечные птицы с разноцветным оперением. У птиц клювы чуть короче, чем у колибри, зато такие острые, что вполне могут выколоть глаз зазевавшемуся человеку. Впрочем, Ксен пока не встретила здесь ни одного человека, поэтому не знает, есть ли здесь вообще кто-то живой.

Она бежит дальше. Справа и слева высятся удивительно хорошо сохранившиеся дома. Даже краска выглядит так, как будто дома выкрасили совсем недавно. Здание по четыре этажа, наверняка когда-то было и больше, а сейчас вросли в землю едва ли не наполовину. Все окна на первом этаже превратились во французские, стёкла разбиты и через них в дом свободно входят косули и кролики. Есть и плющ, он оплетает крыши домов сплошным ковром, свешивается по углам до самой земли. Плющ странный, листья с красными прожилками, как будто бы растение имеет кровеносную систему. То тут, то там видны белые цветы-метёлки, их аромат очень приторный и напоминает карамель. На одном из домов висит старая металлическая табличка. Ксен без труда может прочитать написанное на ней: "Собственность муниципалитета".

На бывшей железнодорожной станции Кроухерст больше нет ни платформы, ни самой железной дороги. Высокие деревья с ржавой листвой растут

здесь так плотно, что кажутся сплошной стеной. Дальше дороги нет, только если решиться прокладывать себе путь топором. Ксен шипит сквозь зубы и решает вернуться к побережью. Она отправляется вдоль железной дороги до станции Уэст-Сент-Леонардс и обнаруживает, что железная дорога до Бесхилла всё ещё существует. Насыпи давно нет, рельсы рассыпались в железную труху, но сама дорога не выглядит заброшенной. Ксен видит следы множества копыт, длинные полосы колёс и отпечатки тяжелых сапог. Не обязательно быть опытным следопытом для того, чтобы представить себе пастуха, перегоняющего стадо быков. По обочинам видны следы огромных собачьих лап.

От Бесхилла до Коллингтона, от Коллингтона до Куден-Бич. И пусть ни одной станции больше нет и в помине, Ксен идёт по своей внутренней карте. Она явственно представляет, как эти места выглядели в старые добрые времена. На станции Певенси Ксен доходит до побережья и двигается вдоль Ла-Манша до самого Портсмута. Потом по новой безымянной дороге вглубь страны, до Солсбери и дальше на Запад, к мосту Северн, за которым лежит Уэльс, древняя земля валлийцев.

Ксен удивляет то, что за всё время своего пути она так ни разу и не встретила людей. Следы ног, догорающие костры, обрывки одежды и маленькие опрятные домики. Пару раз даже она видела вдалеке большое стадо коров. Но людей не было вовсе, как будто бы все они прятались при её приближении.

Через Чепстоу по автомагистрали M48 до M4 и уже по ней до реки Аск. От моста осталось только яркое воспоминание и Ксен пришлось перебираться через реку вплавь. Дальше дороги не было, вдоль всей бывшей магистрали высилась дубовая чаща. За два дня Ксен добралась до Лландегфедд. Она бы не сильно удивилась, если бы узнала, что отныне водохранилище называется Лунное море. Вода в нём была почти совсем белой, на поверхности колыхалась круглые листья кувшинок.

И снова на запад. Через три недели после того, как Ксен покинула мост Легри, она оказалась на границе национального парка Брекон-Биконс. Здесь она почувствовала, что силы её покидают. Перед тем как упасть на землю, она успела подумать, что каждый из сохранившихся центров высасывает энергию почище любого вампира викторианских времён. Ксен проспала двадцать часов, больше, чем когда-либо. На этот раз сны ей не снились.

203.

Когда-то парк Брекон-Биконс утопал в зелени. К концу двадцать четвёртого века он был изумрудным оазисом, который со всех сторон обступили каменные джунгли. Ксен не довелось увидеть национальный парк Уэльса в старые времена, а сейчас он гораздо больше напоминал выжженную пустыню. Несколько недель она пробиралась сквозь густые лесные заросли в полной уверенности, что весь остров превратился в один большой заповедник. Когда Ксен увидела то, во что превратился парк, она вспомнила соляную пустыню. Разницы была только в том, что в новом Брекон-Биконс не было ни песка, ни соли. Только сухая растрескавшаяся земля цвета меди.

На месте бывших голубых озёр зияли глубокие ямы с черной булькающей жижей на самом дне. Какие-то отвратительные твари беспрестанно ворочались в черной грязи, то и дело взмахивая длинными плоскими хвостами. Ксен прошла по самому краю одной из ям и успела заметить клиновидную голову с четырьмя крошечными глазками, смотрящими прямо на неё. На долю секунду Ксен представила, как она поскальзывается и падает в яму. Картина нарисовалась до того яркой, что Ксен невольно поёжилась.

Она прошла бывший Брекон-Биконс наискосок, по-прежнему не встретив ни одного человека. Это было вполне понятно, вряд ли какой-то безумец выбрал бы эту выжженную равнину в качестве места обитания.