Мёртвые душат. Мертвые пляшут
Шрифт:
– Нет, не отдавайте нас ему!
– взмолились Гюльч с Атаем, перед лицом ужасной перспективы заключившие друг друга в объятия.
– Это правда будет ужасно, - проникновенно сказал Джамил, откинув покрывало и глядя прямо в лицо то Клеху, то Чичеро, - дело в том, что царица Будула с детства ненавидела царевну Оксоляну за её красоту и добрый нрав. Нас у царицы ничего хорошего не ждёт, она сгноит нас ни за что...
– А ну прекратите!
– прикрикнул на наложников Клех.
– Что за вой развели? Напоминаю, что вы себе больше не принадлежите, и кому вас продавать - не вашего ума дело!
Дгай из Глукща его поддержал:
– Да не пугайтесь вы! Если охота вас купить царице Уземфа, то пусть себе
Чичеро молчал, наблюдая за происходящим. На чьей стороне было его место? На стороне ли товарищей по банде Дрю, стремящихся увеличить выгоду? Или - на стороне несчастного сераля, рискующего никогда не встретить свою возлюбленную госпожу? Ох уж эти живые люди с их вечно перепутанными страстями; их Чичеро, кажется, не понимал даже в то давнее время, когда жил сам. А что понимал - изгладили годы посмертия.
Толстяк между тем допил свой чай, встал с кресла и направился к выходу из смотровой. На пороге он обернулся и с ядовитой ухмылкой сказал Клеху:
– Позвольте, о любезный собрат по ремеслу, дать вам ещё один полезный совет - на правах человека, дольше вашего занимавшегося работорговлей. Никогда не обсуждайте с товаром его дальнейшую судьбу, - с этими словами представитель царицы Будулы не спеша удалился.
Выполнить заветы собрата по ремеслу Клеху, однако, не удалось. Наложники бурно протестовали, среди них, как заметил Чичеро, одному Хафизу было как будто всё равно, остальные же разошлись не на шутку, требуя отложить торги.
– Откладывание торгов невозможно, так как влечёт уплату неустойки, - защищался от их страстных выпадов Клех, - а неустойка превышает размер самого взноса. У нас просто нет таких денег!
– Хорошо, пусть прекрасной Оксоляне мы не достанемся, - вздохнул Джамил, - но достаться царице Будуле смерти подобно: это ведь она подсылала к нам отравителей и погубила наших братьев Зарина и Гюзель-Саида! Можно ли будет в день торгов отказать в праве участия этому толстяку?
Ни Клеху, ни Дгаю такая идея не понравилась, ибо вела к убыткам. Как это можно: давать отвод покупателю, который, быть может, готов заплатить больше всех? Впрочем, и самому Чичеро было ясно, что отказ кому-либо в праве покупки неосуществим. Свобода конкуренции является основным правилом некрократии в области торговли. А в Карамце, хоть он и многим нелюбезен мертвецам запада, никто не отменял некрократические уставы. Один из видных пещерных городов, как-никак.
– Дело даже не в прибыли, - заметил Чичеро спорщикам с высоты имевшихся у него знаний, - а в принципе. Если торги будут проходить по системе некрократического аукциона, то никого из возможных покупателей мы не сможем до них не допустить. И выиграет тот, кто больше заплатит.
Клеху и Дгаю осталось горячо одобрить такую систему, а Джамилу и его товарищам по рабской доле - осудить. Чичеро и сам, к немалому собственному изумлению, сопереживал тому бедственному положению, куда артисты постельных утех завели себя сами. Но система такова, её не отменишь, даже во спасение доверившихся клямских наложников. Всё, что доступно в такой ситуации - перенести торги, либо и вовсе снять с торгов сераль Оксоляны. Простое перенесение, даже если где-то сыщутся деньги на оплату неустойки, вряд ли что-то даст: азартная сестричка-царица всегда сможет перебить любую цену, предложенную от имени царевны Оксоляны верным Ынышаром. А что даст отмена торгов? Она обесценит все усилия, предпринятые до сих пор, и уж наверняка позволит Ынышару скупить наложников по дешёвке.
– Вот что!
– прерывая давно зашедшие в тупик перерекания Клеха, Дгая и наложников, произнёс Чичеро тем неподражаемым свистящим шёпотом, что так здорово удавался карлику Дулдокравну.
– Сами мы ничего не решим. Необходимо вновь переговорить
– Даст, даст!
– воскликнули в едином порыве люди из-за решётки.
– ...что сделка будет выгодной для нашей стороны, мы рискнём отказаться от торгов в гильдии.
– А кроме того пусть сначала вернёт нам все внесённые средства!
– добавил Дгай, предпочитавший ничего не потерять любому баснословному выигрышу.
Клех из Цанца, до сих пор уверенно стоявший за получение максимума выгоды любой ценой, скрипнул зубами, но спорить с Чичеро не стал. Он сурово молчал и почти всё то время, что базимежцы вели клямцев по обсаженным зеленью гильдийским коридорам от смотровой комнаты к гостинице.
У самой гостиницы Клех, похоже, что-то понял о жизни и принял неизбежность учитывать пожелания живого товара. Более того, он вызвался сам разыскать Ынышара в гостинице гильдии и оговорить с ним условия. Опасаясь, что Клех может намеренно завести переговоры в глухой угол, Чичеро предложил ещё паре базимежских бандитов его сопровождать. Да и Дгай из Глукща пожелал присутствовать при разговоре, озабоченный в основном тем, чтобы ни один лишний некроталер не пропал зря.
Остаток ночи бандиты с болот провели на мягких постелях в чистых номерах со свежими фруктами на столе, а наложники из оксоляниного сераля - на мягких подстилках в золотых клетках. С первыми лучами яркого летнего солнца Клех, Дгай и ещё двое их товарищей отправились разыскивать номер Ынышара, Чичеро же, пожелав им успеха, отправился по собственному маршруту.* * *
Путь бывшего посланника Смерти лежал в шёлковые ряды знаменитого карамцкого крытого базара. В этих самых рядах, и в особенности - в примыкающей к ним чайхане рыжего Фади предстояла встреча всех трёх групп, на которые разделилась банда Дрю для скорейшего выхода из за Порога Смерти. Чайхану Фади, как выяснилось ещё перед отлётом замка, хорошо знал не только посланник Чичеро, но и некромейстер Гны, а посланник Дрю если и не знал, то всегда мог спросить у любого в известных на весь Карамц шёлковых рядах.
Конечно, так быстро добраться до Карамца, как это получилось у живой части банды, ни Дрю, ни Гны не могли и мечтать (воздушные замки драконов, надо признать, летают очень быстро). И всё же, не питая особой надежды встретить кого-то из оставленных в Запорожье товарищей, Чичеро стремился на место встречи. Что с того, что Дрю и Гны ещё в дороге? Он ведь может оставить у рыжего Фади для них весточку. Мол, Чичеро уже в Карамце, добрался быстро, все, кто улетел с ним, живы...
К шёлковым рядам и памятной чайхане Чичеро пришёл по узкой солнечной улице Клош-Галанц, ужом извивающейся между двух-трёхэтажными старинными домами, изобилующими более новыми пристройками. У живых обитателей Карамца каждый род стремился к совместному проживанию, так что все разветвления рода отражались в архитектуре родового дома. Из этих родов, как догадывался Чичеро, почти не выходило мертвецов. Ну конечно же, старшее поколение всеми силами отвращало молодых от посмертия, а то мёртвые бы здесь быстро всё нарушили! Обретя посмертие, просто невозможно существовать в составе стареющей у тебя на глазах родовой общины.
Пройдясь по шёлковым рядам, Чичеро заглянул в чайхану Фади. Здесь его ожидал не менее яркий повод для изумления, чем посетил сераль Оксоляны при виде старого Ынышара. Казалось, встреться ему здесь Дрю из Дрона, или некроманты Гны и Флютрю, остолбенение посланника не стало бы сильнее. За дастарханом в ближнем углу зелёного двора чайханы сидел собственной персоной оставленный в небесном замке Бларп Эйуой и приветственно воздевал ладони.
Чичеро с недоумённой улыбкой подошёл к дастархану и после церемонного восточного приветствия и приглашения за стол, просто спросил: