Мёртвые душат. Мертвые пляшут
Шрифт:
– Почему Смерть стали писать с большой буквы?
– Люди издавна привязаны к Смерти, просят её расположения. Она ведь способна многое дать - и некроманту, да и просто мертвецу...
– Не валите всё в одну кучу, - попросил Гны, - людские надежды, связанные со Смертью, достаточное основание для уважения к ней. Но ещё вопрос, стоит ли за Смертью какое-то реальное позитивное качество? Опыт переживания посмертия нас, вроде бы, убеждает в том, что да, стоит. Но не будем торопиться: может статься, посмертие - вовсе не то, за что мы его принимаем. Помните, о чём говорил Дрю,
Флютрю попытался процитировать что-то из высказываний Дрю, но вышло как-то мутно и непонятно для него самого:
– "Мертвецы, чтобы не умереть, пляшут под музыку Смерти", как-то так...
– Зачем они пляшут?
– попросил уточнить Гны.
– Чтобы Смерть не обиделась. Ведь она их непременно встретит в конце жизни: как бы не наказала за неуважение...
– Смерть властна наказывать? Значит, она - Божество?
– Нет-нет. Божеств есть всего семеро, и они безымянны. Смерть же - просто великий мировой закон, наделяющий силой всякого познающего. На подражании этому мировому закону основана некрократия...
– здесь Флютрю поперхнулся словом опасной степени громкости.
– Божества сильнее Смерти?
– Думаю, да...
– Так они властны отменить этот мировой закон?
– Нет, не властны...
– Следовательно, Божества не сильнее Смерти.
Флютрю подивился этому последнему выводу, даже нашёл ему соответствие в личном опыте:
– То-то, я смотрю, в наши дни Смерть почитаема, а Божества - нет. Просто от них больше ничего не ждут! Всё, что могли, они уже дали сотворённому ими миру - ярусную структуру, обитателей...
– тут он вдруг спохватился, что и сама Смерть дана миру Божествами: до Шестого Творения её не было...
Флютрю еле удержался, чтобы не треснуть себя по лбу чернокаменной ладонью, но снова спохватился: результат мог выйти самый плачевный.
– Итак, - подметил наблюдательный Гны, - вы пришли к тому, что Смерть с большой буквы сотворена Шестым Божеством, и представляет собой не более чем один из атрибутов Шестой твари - подземельной расы, в гости к которой мы с вами нынче спустились.
– Пожалуй, - пробормотал Флютрю.
– Так вот, в еретических текстах Цилиндиана написано, что величественная Смерть - это не атрибут, а выдумка Шестой расы.
– Выдумка?
– Флютрю издал неопределённый звук, выражающий его отношение к умственным возможностям впавшего в ересь мудреца.
– Зря фыркаете, Флютрю, - прищурился Гны, - не надо быть Цилиндианом, чтобы заметить: умирает только живое. "Первично мёртвая" Шестая раса на самом деле лежит вне понятий о жизни и смерти. Они - не люди и не мертвецы. Они вообще непонятно кто.
– Но во всех сводах некроистории Шестая тварь названа мёртвой расой, - возразил Флютрю, - и ведь именно от неё к людям нашей расы пришло посмертие.
– Понятие "мёртвая" в отношении Шестой расы применено из-за непонимания сути!
– отчеканил Гны.
– Да и "посмертие" - это только название, данное на человеческом языке для инородного людям явления. Вы, некромант, понимаете суть посмертия?
– Ну, в общем-то, да...
– Не смешите, Флютрю. Затвердить готовые
Да, с происхождением Шестой расы не всё чисто, подумал Флютрю - и припомнил давнее своё сомнение. Когда-то он и сам не мог уяснить, как может считаться мертвецом тот, кто никогда не жил. Гру на вопрос ученика ответил что-то умное и уклончивое, а Флютрю постеснялся переспросить и изобразил на лице понимание. Неужто таково "понимание" каждого некроманта?
На протяжении разговора у Флютрю от громких слов то и дело кружилась голова и чесались каменные ладони. Видя тревожные признаки, Гны стал поменьше говорить сам и чаще давать слово Флютрю: громкие слова всегда легче произносить, чем слушать.
Когда сомнение в приложимости категории Смерти к никогда не жившим существам прочно укоренилось в разуме отшибинского некроманта, Гны предложил:
– Припомните-ка очерёдность творения существ, населивших наш мир.
И Флютрю без малейшего труда вспомнил:
– Творение Первого Божества, говорят, вышло самым мощным, и имя ему - "Вулкан". Это чудовище соединило в себе взрывные силы минеральной жизни и драгоценный блеск волшебных граней самопостижения. К сожалению, наш мир не мог выдержать мощи Первого обитателя - и стал расслаиваться на небо и землю. Но Первый обитатель и сам не сумел выдержать собственной мощи. Он разорвал сам себя, и от него остались осколки силы, ныне именуемые "костями вселенной".
– Продолжайте, Флютрю, - одобрил Гны.
– Второе Божество сотворило дерево и нарекло ему имя "Буцегу". Вся гибкая мощь растительных царств пошла от этого дерева, а прямые его потомки сохранились на волшебных лугах страны Гуцегу, раскинувшейся южнее Дрона.
Некромейстер лишь кивнул, а ободрённый Флютрю продолжил:
– Третье Божество "сотворило драконов и наделило их тайным языком творения". Драконы первоначально жили на земном ярусе, но оказались уязвимыми для следующих тварей, посему были вынуждены освоить ярус небесный, где и живут в счастливом одиночестве полёта.
– С этими словами и Цилиндиан согласится, - благожелательно произнёс Гны.
– Четвёртой Тварью стал "неразумный зверь изменчивых очертаний, ворочающийся в тёмной бездне самого себя". Об этом чудовище известно мало, подозревают, что оно сгинуло с приходом в мир Смерти, но как именно сгинуло - мудрецы молчат.
Флютрю вопросительно взглянул на некромейстера, и Гны его успокоил:
– У Цилиндиана есть ответ, но вы пока продолжайте.
– Пятое Божество сотворило "бесплотных демонов", которые в дальнейшем досаждали людям, похищая их тела. Более разумная часть этих демонов говорит прозой, и с ними люди ещё могут договориться к общей выгоде, но зато остальные демоны, склонные говорить в рифму, не признают никаких переговоров и понимают лишь два языка: силы и поэзии...