Мертвый город Петра
Шрифт:
– Но обещай, что не будешь лезть в драку, – с видом отца, наставляющего нерадивого отпрыска, он погрозил Ларисе Константиновне пальцем.
Лара вновь улыбнулась и ухватилась за его палец своими – тоже детское движение.
– Я пообещаю лишь то, что буду рядом. Не просите меня не делать глупостей и сохранять благоразумие. Покорность – не моя добродетель.
Нет, что вы, Петр вовсе не влюбился в нее в тот момент, когда ее тонкие цепкие пальцы так крепко держали его. Но он не смог ей отказать. Но в ту же ночь распорядился достать
Меншиков покосился на императора. Интуиция его не подвела. Что там говорят про место, которое не бывает пусто? В этот миг из шатра вышла Лара в новом камзоле, сидящем точно по фигуре. Брюки ей не заменили юбкой, но сшили новые, более подходящие. И, наконец-то, у нее были сапоги! Высокие и такие… Да, ботфорты на стройных женских ножках были прекрасны всегда.
– Воистину, та еще модница! – заулыбалась девушка.
– Позвольте вручить вам еще один подарок, – кивнул Меншиков и протянул ей деревянный вытянутый футляр.
– Божечки! – воскликнула девушка, – да вы, господа меня балуете!
Она чувствовала себя именинницей, которую всякий желает одарить богатыми подарками. Внутри ящика лежала изящная сабля с резной рукояткой и такой же короткий клинок.
– Коли уж ты, Лариска, решила с нами и в огонь, и в воду, то впору тебе оружием обзавестись.
Она сперва с восторгом всматривалась в собственное отражение в блестящем полированном металле, а затем, на короткое мгновение, на лице ее промелькнула тяжелая мысль: «Я ведь преде никого не убивала».
Глава 3. Она приносит несчастья
Меншиков вышел на берег не оттого, что хотел насладиться видом, а потому что никакого иного занятия не придумал. Вот- вот они двинутся с места на поиски того самого заветного Эльдорадо, но на душе отчего-то было совсем уж неспокойно. И вот, в ярком солнце раннего утра, он увидел ее. Лара Вовк с новой саблей исполняла неведомый танец на мелководье. Зрелище было воистину странное. Она явно не была искусна в фехтовании, но словно точно знала определенную последовательность взмахов клинка.
Завораживающее зрелище: солнце отражалось в отполированном металле, не знавшем реальных сражений, а длинные тяжелые волосы отливали золотом при каждом резком движении, и брызги холодной воды, словно алмазы, разлетались из-под ее ног. Рубашка Лары намокла и так откровенно льнула к телу.
– Не замерзнешь? – крикнул он с берега, не желая больше смотреть на эту неведомую магию.
Лара вздрогнула и вся застыла с занесенным над головой клинком. Она невероятно искусно владела своим телом.
– А мы с вами, Александр Данилович, стало быть уже на ты? – она улыбнулась, отмирая, словно механизмы внутри нее пришли в движение.
– Чем вы занимаетесь в столь ранний час? – Меншиков не подал вида, но вновь вернулся к приличиям.
А девушка, как ни в чем не бывало, пиная волны, вышла на берег:
– Чем обязана?
– Чем вы занимались?
–
– Не боитесь простудиться?
– Скорее рассчитываю закалиться, – она пожала плечами.
– Что вы делали с саблей?
– Тренировалась, – она вновь пожала плечами.
На самом деле, не умея драться на мечах, Лара когда-то, в давние детские годы, занималась ушу и разучила комплекс с мечом цзянь. И вот теперь, она словно села на велосипед: сначала неловко, но позже все смелее и смелее, начала припоминать методические движения.
– Это китайская техника, – пояснила Лара.
– Есть ли в вас хоть что-нибудь обычное, – словно с досадой вздохнул Меншиков.
– Я весьма посредственно готовлю и ужасно пою… Хотя, некоторые находят мои таланты приятными, – она подмигнула. – Полагаю, мне стоит вернуться и собрать редкие пожитки для нового странствия? Согласитесь же, захватывающее выходит приключение!
Лариса Константиновна не нуждалась в его ответе. Она ускорила шаг и быстро оказалась впереди. Александр вновь ощутил досаду: Лариса Константиновна не нуждалась в нем. Он ненавидел женщин, да и мужчин, в нем не нуждающихся. Если помочь человеку, он будет тебе обязан. Лара Вовк добилась расположения государя сама и теперь сама словно крепость выстраивала подле престола. Нет, друзьями им точно не быть. По крайней мере пока.
В этот момент подумалось о Марте. Вот такую женщину Меншикову хотелось видеть возле Петра. Веселую, шумную, но понятную. Ту, о которой можно сказать «баба», а не такую, что плещется в воде, носит брюки и никогда не испытывает чувство стыда.
Все утро Марта мучилась икотой. Какой же негодяй столь упорно вспоминает о ней? Хорошо бы это был Петр. Девушка подхватила юбки и поспешила воротиться в свои комнаты. Ей не нравилось прозябать в Москве, потому, воротившись с прогулки, она поспешила закончить трогательное письмо для своего возлюбленного.
Не так давно они с Петром сошлись, чтобы теперь он вечно оставлял ее одну. Ни новые платья, ни богатые хоромы, ставшие признаками его внимания, не могли убедить девушку, в том, что положение ее не изменится в ближайшее время. Да и Меншиков, который еще недавно пребывал точно в таком же положении, как и она, уже успел вновь воссоединиться с Петром. И теперь, кажется, она одна осталась в Москве.
В бессильной злости, она сорвала с рук тонкие перчатки и швырнула в стену. Марта всегда была живой и подвижной и теперь будто ускорилась в своей неугомонности. Отчаяние словно застило ей глаза. А зря. В порывистом движении она зацепила юбкой комодик, на нем опрокинулась хрупкая ваза. На пол полилась тонкая струйка воды.
– Что же вы? – тихий голос из темного угла спальни.
Марта вздрогнула. Быстро она обернулась. В кресле, скрытом тенью плотных штор, сидел темный силуэт.
– Кто здесь?!