Мертвый мир - Живые люди
Шрифт:
Здесь, на этом подобии поля, земля была неровной, с холмиками и кочками, поэтому в кедах было довольно легко передвигаться. Кажется, теперь я поняла, почему ничего не могли взрастить – земля, нет, песок, был сухим и непригодным для растений, только сорняки прекрасно чувствовали себя на этой равнине.
Когда я подошла достаточно близко, чтобы понять, что одиноко стоящий человек мне знаком, я хотела было окликнуть Кевина, но стоило мне вскинуть руку, как что-то внутри застыло. Бывший одноклассник, никогда не унывающий, с пошлыми шутками, носящийся и подбадривающий каждого, сейчас выглядел совсем другим. Его плечи были опущены,
Я так и стояла на месте, не в состоянии подойти ближе или позвать. Я не знала, кого оплакивает парень, еле держась на ногах, но это было время, когда он хотел быть один. Это был тот момент, когда он прощался с умершим, мысленно общаясь с ним, вспоминая все, что когда-либо было. Нарушить их разговор было бы неправильной вещью, слишком жестокой.
Я, словно боясь, что мое присутствие заметят, медленно попятилась назад. Смотреть на Кевина в таком состоянии, которого прежде я не видела, было тяжелым, я снова будто увидела подавленных и растоптанных Джина и Кловер. В любом случае, когда видишь подобную картину, чувствуешь сострадание и скорбь…
Когда я убралась с небольшого поля, обнесенного забором, меня нашла Вэл, которая бегала и расспрашивала всех: «Не видели ли вы здесь странную девушку в запачканной одежде?» Что ж, это было справедливое описание. Бенсон что-то пыталась мне рассказать, как-то заставить отвечать ей, но в моей голове уже не осталось места для веселья и радости от состоявшейся встречи. Вмиг все мои представления о том, что людям здесь жилось слишком просто, исчезли, и я поняла, что смерть везде, даже в таком райском уголке.
– Эй, подруга, ты слушаешь? – с явной претензией в голосе позвала Вэл, толкая меня в сторону.
– Да. – я слышала, что она говорит, но не понимала, не хотела понимать. – Я слушаю…
***
Сейчас, сидя в каком-то подобии круга на улице возле небольшого костра, разведенного в мангале на коротких ножках, я чувствовала себя словно в летнем походе скаутов. Только погода не была такой теплой, а прохладный ветер все пытался погасить огонь, но лишь раздувал его, делая сильнее. Я в который раз убедилась, что мои одноклассники не самые умные люди: дым от костра, расположившегося слишком близко к палаткам на внутренней территории станции, был направлен именно в сторону будущего ночлега. Что ж, спать придется, задыхаясь.
Небо над головой было усыпано звездами, а луны совсем не было видно – она скрылась, готовясь через какое-то время показаться во всей своей красе, нависая желтым и бледным диском над нами. Сейчас, в ночной тишине, когда большинство обитателей станции спали, хрипы мертвецов вновь казались оглушительными и громкими, словно они были совсем близко, жужжа над ухом, будто комар. И эти звуки пугали собравшихся у костра.
Понижая голос до минимума после очередного замечания какой-то женщины, мечтающей заснуть, бывшие одноклассники продолжали подшучивать друг над другом, расспрашивая и рассказывая то, что происходило до этого момента.
Дэйв Одли и Отис Кит, которых я последний раз видела в школьном автобусе, думая, что там они и остались, снова сидели близко к друг
Рядом со мной, каждый раз, когда все замолкали, пытаясь спросить о том, где я была и как попала сюда, поглядывая в сторону почти не присутствующего среди нас Кевина, сидела Джейн. Она… почти не изменилась.
Всегда паникует, стоит чему-то тревожному появиться на горизонте, сеет панику и неуверенность, но обладает состраданием. Действительно обладает. То, как она смотрела на Кевина, поникшего и скривившегося в форме эмбриона на бетонном покрытии внутренней территории станции… Она понимала его чувства, хотела помочь. Но парень не принимал чье-либо помощи, он пытался справиться с этим сам, его отец погиб недавно. Возможно, это и было правильным.
Наверное, именно до этого вечера у дымящегося костра Джейн Макдафф казалась мне больше лживой, чем сострадательной и искренней. Сейчас же я увидела что-то настоящее в ней. Бывшая одноклассница, хоть и казалась хрупкой и миниатюрной, имела собственное мнение, которое, однако, боялась протолкнуть вперед, но и не напоминала тряпку, о которую можно вытереть ноги и пройти мимо. У нее была отличная схема, которой она продолжала пользоваться и сейчас: Джейн часто притворялась дурочкой и этим бесила тех, кто распознавал этот небольшой трюк для привлечения внимания. Таким поведение она, несомненно, добивалась желаемого, но и наживала врагов.
Вэл она тоже раздражала, немного, но раздражала. Поэтому, стоило Джейн снова заговорить, как Бенсон что-то грубо ей отвечала, влезая в разговор.
Брина, вероятно, тесно общалась с Заком и Митчем, хотя последний старался вообще не обращать внимания на тех, кто собрался. Он вел себя так, словно был зол и обижен на весь мир, будто винил каждого, кто даже не был причастен к тому, что вызывало на его лице злобное и раздраженное выражение.
– Что с ним? – когда Стивенсон в очередной раз был готов оскорбить Криса, обратившегося к нему, спросила я у Джейн как можно тише, чтобы праведный гнев не постиг и меня.
– Митч собирался идти в город, когда здесь появились эти твари, когда стало ясно, что начался апокалипсис,–тем же шепотом, не привлекая внимания, ответила Макдафф, чуть наклоняясь в мою сторону. – Но его заставили остаться, Билл хорошенько приложил его к земле, заставляя, чуть ли, не есть ее…
– Зачем ему нужно было в город? – удивляясь таким действиям старика, казавшегося добродушным, хотя Джейн могла и преувеличивать, как делала это всегда, снова спросила я, наблюдая за Крисом с горбинкой на носу, пытающегося теперь успокоить Митча. Вспомнилось, как эти двое во время урока физкультуры подрались, Стивенсон сломал парню еврейской внешности нос, ударив его лбом. Это было зрелищно…