Мертвый мир - Живые люди

Гилл Полина

Теперь рядом с крестом из старых досок, возвышающимся над могилой отца Кевина, расположились еще несколько таких же: умерли от старости муж старушки и от укуса мертвеца Кристиан.

В который раз увиливая от работы, приплетаясь на смотровую точку Барри, я с каким-то смирением осознала, что забыла. Забыла о смерти человека, о самом человеке, с чьей потерей многие здесь не могли смириться.

Но самое печальное, что я не придала этому забытью значения, стремительно убеждая себя, что должна помнить всё лишь о тех, кого я мечтала увидеть, кто еще не умер для меня.

– Как Билл? – то ли

просто чтобы не молчать, смотря на шатающихся у забора тварей, то ли желая действительно узнать как там старик, позвал меня Барри, откусывая большой кусок от сэндвича, стащенного из столовой. Многие теперь делали так же, говоря самому себе, что от одного несчастного бутерброда община не пострадает.

– Почему ты спрашиваешь у меня? – с небольшой неприязнью смотря, как мужчина прожевывает листья салата, проглатывая большие куски мяса и сыра, при этом чавкая, спросила я в ответ.

– Ну, вы вроде общались, я замечал пару раз, - смотря на сэндвич, думая, с какой стороны откусить и какая часть вкуснее, Барри пожал плечами.

– Я не знаю, старик вечно занят в совете, - смирившись с чавканьем, я тяжело выдохнула, понимая, что день не задался с самого начала, стоило Вэл облить меня. После водных утренних процедур Бенсон не подходила ко мне, думая, что я разозлилась. Это был умный ход с ее стороны: переждать какое-то время, а после подойти, когда все вновь уляжется и утихнет.

– Понятно, - довольно мыча, вероятно, наткнувшись на особенно вкусный кусок бутерброда, где было больше мяса, почти не слушая, бросил мужчина, чьи круглые наручные часы обычно, при попадании света на циферблат, отбрасывали солнечные зайчики.

Здесь, на высоте семи-восьми метров, было легко простыть и просквозить спину, сидя вот так на холодном бетоне. Просчитав подобный исход, Барри всегда таскал с собой подушки или детские игрушки, найденные Робом-скалой на вылазках, притащенные, чтобы кого-нибудь лишний раз унизить, подкладывая их под зад.

– Кажется, после недавнего инцидента с Кристианом, никто и не собирается делать ту вылазку, ну, которая далекая, - когда его бутерброд исчез, почти не пережеванный, где-то в желудке, вновь начал Барри. Иногда казалось, что мужчина должен был молчать, не высказывая своих мыслей, потому что говорил он или полный бред или что-то, причиняющее боль.

«Эх, это ты недалекий…» - сокрушенно выдохнула я, ничего не отвечая. Но после смерти Кристиана шесть дней назад, из пятерки совета остались четверо: Билл, Агата, Бронсон и Дэвид. Последние двое не принимали никакого участия в жизни станции, так, по крайней мере, казалось. Бронсон отвечал и волновался лишь выработкой электроэнергии, мало беспокоясь о вылазках и смертях. В прошлом у мужчины было одно забавное увлечение – дирижировать. Я долго думала, почему пальцы этого «темного профессора» такие длинные и при этом постоянно движутся плавно, иногда чуть дергаясь в резком движении, после снова застывая, а потом спросила о своем наблюдении у того же самого Барри.

К слову от этого темноволосого мужчины с рыжим отливом можно было много чего узнать, из-за своей явной глуповатой натуры Барри много чего слышал, но не придавал большого значения ничему, кроме еды. Но стоило тебе сказать, что он действительно выглядит круто, как наблюдатель

сразу вспоминал какие-то разборки или разговоры, хранящиеся в его памяти. Это было полезно.

– Слушай, я тут подумал, может, тебе не стоит прогуливать свою работу? – как-то резко меняя тему после очередного молчаливого наблюдения за тупыми, но опасными тварями, так и идущими на звуки ударов молотка по деревянной доске, неуверенно отводя глаза в сторону, как бы предлагал Барри.

– Кто-то заметил? – понимая, что туповатый наблюдатель никогда бы не отказался от компании человека, не открывающего его мелких краж из столовой, спросила я, тут же немного напрягаясь. На мгновение стало страшно, будто ждешь, пока родители вернутся со школьного собрания.

– Билл, - помявшись и пытаясь отнекиваться, все же сдался мужчина, выдавая старика, который иногда проверял выполнение всех обязанностей. Я просто была рада, что о моих прогулах узнала не Агата Дуглас.

– Посижу еще немного и пойду.
– последнее время старикан с забавной бородой, немного отросшей за осень, был очень серьезен. Наверное, это из-за нехватки сигаретного дыма в его жизни – на вылазке-то так и не удалось найти чего-то подобного.

– Ладно, бросая на меня, сидящую на мягкой подушке, обхватившую руками колени, согласный взгляд, ответил Барри, устремляя глаза вниз, на ставших привычной движущейся декорацией за забором мертвецов.

***

Этим вечером на станции решили устроить небольшой праздник – у кого-то завалялся диск с не просмотренным фильмом. Бронсон Ферт, редко появляющийся среди всех, тоже «вышел в свет», желая оценить, словно критик, сию киноленту.

Вэл еще несколько часов, наверное, назад подошла ко мне, немного настораживаясь, думая, прошло ли мое утреннее псевдо раздражение, которого и не было на самом деле. Самир стоял в дверном проеме, не решаясь показаться на глазах, боясь, что несуществующая обида будет направлена и на него.

В темном помещении с маленьким телевизором можно было найти долгожданные звуки тишины, не нарушаемые шумом выработки электроэнергии, стуком молотков или хрипения. Здесь, усаживаясь на стулья, пол, маленькие диванчики, облокачиваясь друг на друга, жители станции сохраняли уважительную тишину, желая услышать разговоры актёров, которые когда-то казались пиком совершенства. Сейчас же это понятие утратило свой смысл. Хотя, если подумать, на этой базе было много воркующих парочек, взять хотя бы Лили и Майкла, продолжающих скрываться в темных уголках от любопытных взглядов. В этом месте были даже младенцы, чей плач иногда раздражал, но от них пахло молоком и чистотой, а не кровью и гнилью, как от большинства взрослых на станции. Младенцы давали надежду нам, а мы им, помогая расти.

Неожиданно, когда самый важный кусок фильма, пересматриваемого мной несколько раз в прошлом, только начался, дверь скрипнула, заставляя всех обратить внимание на неловко жмущегося у входа Криса. Заметив Вэл, а, может, и Самира, бывший одноклассник заставил их подняться со своих мест, вызывая уйму недовольств. Спотыкаясь об кого-то, заваливаясь в сторону и цепляя ногами чужие ноги, Вэл и Самир, а следом за ними и Кевин, вышли из помещения, наконец, позволяя всем насладиться долгожданным кино.