Мертвый мир - Живые люди
Шрифт:
– Там же мертвецы? – вспоминая, что картинка перед глазами потемнела именно на крыше, под вечерним небом, чуть взволнованно то ли спросила, то ли предупредила девушка, провожая Тайлера взглядом. Этот мужчина всегда был груб, частично напоминал ей поведение Митча Стивенсона, но он помог ей выбраться из медицинского центра вместе с Джеймсом, она ему обязана.
– Мы сбросили их, как это сделала та сумасшедшая сука, - почти выплевывая последнее, собираясь пнуть хоть что-нибудь, что попадет под ногу, процедил сквозь зубы Тайлер, приостанавливаясь на месте. Он чувствовал гнев к уже погибшей,
– У нее погиб сын, - словно оправдывая уничтожившую многое для этого места женщину, тихим и полным сожаления голосом ответила Дарлин на такое заявление, понимая, что, все же, это никак не может простить того ужасного поступка. В прошлом бы подобное даже не стали рассматривать, только отвели бы к психиатру. Но здесь психиатров нет, да и виноватой тоже, она нашла свой выход.
– В этом виноват только он сам, потому что не смог защититься, - натыкаясь на очередной спор с Джоунс, которые случались очень часто, прошипел Тайлер, который некоторое время назад собирался уйти на крышу. Понимание и видение темнокожего мужчины кардинально расходилось с отношением к жизни Дарлин, несогласие всегда служило поводом для ссор. –И не смей защищать эту «бедную» мамочку, она убила многих в этом месте. Конченая.
– Она мать! – твердея, чувствуя, что, несмотря на все действия женщины, она и понимает ее, почти воскликнула Дарлин, чуть привставая с одеяла. Темноволосая не представляла, как повела бы себя, увидь она смерть сына или дочери. Она бы тоже свихнулась, потому что родители не должны видеть гибели своих детей.
– Дарлин, прекрати, - голос Джеймса, как обычно спокойного и безмятежного, усмирял лучше чего-либо другого. Один только голос этого человека заставлял девушку прислушиваться, успокаиваться и мириться с некоторыми вещами. Это Джоунс заметила недавно, после того, как они наткнулись на Холвудс. – Та женщина виновата, пускай и была матерью. Многие здесь тоже были родителями…
Тишина и темнота, нарушаемая небольшим огоньком, да обсуждение сомнительного плана, составные которого вечно менялись, были основными моментами этой ночи, за которой должно было следовать освобождение нового дома от смерти. Это звучало безумно, но Дарлин уже привязалась к этому месту, хоть и пробыла здесь недолго. Хотя, скорее всего, девушка привязалась к людям, а не предметам: как она сможет идти дальше без Ванды, Джеймса, старых одноклассников?
– Что стало с Вандой? – кажется, не удивляясь уже ничему, осознавая, что число людей, живущих в супермаркете, слишком сильно сократилось после того дня, спросила Джоунс, заставляя Джеймса отвлечься от своих мыслей.
– Она спит.
***
Говорят, когда тебе исполняется восемнадцать, и ты становишься совершеннолетним, то чувствуешь что-то особенное, какое-то чувство свободы. Но я этого не почувствовала, не было той свободы, о которой все вечно твердили, мечтая ускорить время, чтобы скорее вырасти. Я, наверное, только сейчас поняла, что эта мимолетная свобода заключалась в том, что ты теперь, не боясь, мог купить алкоголь или сигареты, но это чувство проходило, стоило тебе полностью насладиться им.
Со временем быть совершеннолетним
Думая об этом, я решила, что стоит наслаждаться каждым моментом жизни, но подтвердить того, что мне исполнилось восемнадцать, не могла покупка сигарет или спиртного, потому что все магазины давно пустовали, а охранники и продавцы не следили за товаром и покупателями – смерть прибирает всех. Было даже немного обидно от такой несправедливости.
– Ох, прости милое, я так долго не мог найти тебя. Ты скучало? – я почти рассмеялась из-за такой преданности Тэда Крайтона пиву. Темноволосый мужчина открыл дверцу небольшого холодильника, что стоял в бывшем кабинете Бронсона, где «темный профессор» и теперь временами засиживался, доставая банку пива, словно удерживаясь от объятий с пенистым напитком.
– Эй, и мне передай! –в дверном проеме, открывая дверь с тихим скрипом, показался Раймонд в привычной для окружающих зеленой майке с принтом девушек в купальниках. –Я слышал здесь что-то празднуют?
– Уверен, ты слышал звук открываемого пива, - усмехаясь, протягивая недавно появившемуся мужчине банку малоалкогольного питья, Тэд отпил несколько больших глотков своей порции.
– Не позорь меня перед именинницей, - наигранно возмущаясь, Раймонд быстро отыскал меня взглядом, щелкая пальцами, будто стреляя из пистолета. – Я не знал об этом событии, поэтому подарю тебе поцелуй, не против?
– Нисколько, - привставая с кресла, в котором сидела, улыбаясь, я приняла «поздравления», подставляя щеку.
Знаете, какое-то приятное чувство посетило меня, когда я только зашла в кабинет Бронсона. Барри сказал, что Билл чего-то хотел от меня, а я, как наивный ребенок, даже не заметила улыбки на лице мужчины. Только потом я поняла, что та была заговорщицкой и предвкушающей.
В отличие от Дарлин, которая осознанно скрывала ото всех свой праздник, я не делала ничего, чтобы кто-то не узнал о моем дне рождения, но и не развешивала объявления на каждом столбе. За меня это сделала Вэл Бенсон, которая каким-то волшебным образом вспомнила о подобном событии – подруга дня рождения собственной матери не помнила, а тут такое.
Благодаря ее болтливости и немного глупости почти каждый на станции знал о том, что мне исполняется восемнадцать. Ходить по коридорам и вечно слышать однотипные поздравления: «Ну, не попадись в зубы мертвецам», «Оставайся такой же удачливой и верткой», «Пускай нож в твоей руке всегда будет острым, а патроны не заканчиваются», было немного непривычно. И дело даже не в самих пожеланиях, а в том, что все люди на станции, многие из которых и не замечали тебя раньше. Теперь проявляют к твоей персоне интерес. Кажется, это происходило каждый раз, когда в общине появлялся именинник: он сразу становился особенным. Но все это длилось ровно один день, потом же о нем забывали.