Мертвый мир - Живые люди
Шрифт:
Блэр Джералд нашла в этом месте многое, даже мать, которая давно для нее умерла. Как оказалось, полицию многих штатов – когда все стало очевидно-переправили на остров, уже тогда обозначенный спасительным местом. В их обязанности входила защита важных людей, занимающих высокие посты, однако скоро все эти вынужденные условия существования стерлись, и образовалось новое общество, новые правила.
Встреча матери и ребенка должна была быть чем-то великим и прекрасным, однако реакция Блэр оказалась пустой и равнодушной. Хэлен Джералд, постаревшая от всего, что произошло, почти бросилась к рыжей, с трудом узнавая в ней дочь, но лишь
Леонард же не нашел родителей, возможно, только знакомые лица, мелькавшие когда-то по телевизору, но шанс работать с военными, обучаясь у них, был дорог для Гилсона. Оказалось, Агата Дуглас когда-то была здесь, на этом острове, и только через какое-то время Леонард вспомнил, что и ему женщина рассказывала об Айл Ройал.
Из-за того, что Блэр никак не отнеслась к жизни своей матери-напротив, она почти разочаровалась, понимая, что все это время чувствовала лживую боль, похоронив родительницу-, Вэл Бенсон нашла заботу. Хэлен просто оказалось необходимо иметь хоть кого-то из прошлой жизни, о которой теперь вечно напоминал образ рыжей девушки, лишь внешне походившей на ее дочь.
Дарлин Джоунс обрела только покой, узнавая от знакомых ее родителей, что мать тоже умерла: когда-то, помнится, девушка обнаружила в старом доме тело отца. Она, не подозревая о подобном, все время думала о матери, о том, что с ней случилось, храня надежду, но теперь все стало точно и четко, будто отпуская Джоунс от каких-то обязанностей вечно беспокоиться. Оказалось, Джейн Макдафф все же была права: лучше знать, чем пребывать в неведении и постоянно думать о прошлом.
Мы все нашли что-то на острове, но после потеряли.
***
Через четыре года мы вновь оказались там, откуда пришли, нас снова было много, но вскоре все повторилось: кто-то ушел, а кто-то погиб. Когда Хэлен, не знающая всех ужасов новой жизни, оказалась на суше, то долго не прожила, она не была человеком, который бы мог мириться с такими переменами: ей, в отличие от дочери, легче было сдаться. А рыжая девушка, кажется, восполнившая отсутствие родительского воспитания за время пребывания на острове, особо и не расстроилась, она ведь давно уже смирилась с мыслью, что мать мертва.
Выжившие, выбравшиеся с острова люди или разделились, или погибли, оставляя нас вновь одних. Тони на то время было примерно столько, сколько мне в самом начале, а я теперь являлся подростком: мне исполнилось двенадцать незадолго до проблем в Айл Ройал. Мы были вместе, зная друг друга и о друг друге, но выживать стало действительно тяжелее – мертвецы будто проголодались за те четыре года пока мы жили в заповеднике. И даже то, что некоторые из нас часто оказывались прежде на суше, ища людей или какие-то запчасти, не смогло спасти никого: Блэр погибла первой.
Это случилось неожиданно, когда толпа мертвецов была совсем близко, и Джералд затерялась в ней, среди мертвых тел. Вэл Бенсон бросилась за подругой, когда рыжая макушка еще была заметна среди серых и алых оттенков, и вместе они исчезли. Дарлин, кажется, попыталась
Мы не нашли ничего от Блэр или Вэл, наше число впервые за четыре года сократилось до пятерых. Но и это долго не продлилось: через пару месяцев с Джоунс все стало совсем плохо. И, говоря «плохо», я сам не понимаю, насколько. Ее астма, которая начала напоминать о себе еще на острове, являлась теперь лишь малой частью проблемы: Дарлин с каждым днем становилась все более безразлична не только ко мне и Тони, но и к собственной жизни.
За те пару месяцев, когда девушка угасала, мы встретили группу людей, но они оказались не самой дружной командой, вероятно, недавно собранной. Кажется, каждый из них то ли отбился от прошлой общины, то ли остался единственным выжившим. Мы пробыли с ними около трех дней, а после ушли, и все стало хуже, с нами самими.
В какой-то из пасмурных дней Дарлин позволила себя укусить-по крайней мере, так все выглядело со стороны-, а Гилсон сделал то, что должен был. Но Джоунс оставалась самой собой даже в последние минуты: перед самой смертью она хотела сказать, что справится самостоятельно, что никто не должен делать этого за нее, однако даже кисть темноволосой девушки не поднималась с земли. А мы поняли, что забыли, каково это – хоронить. Мы будто учились чувствовать заново.
Нам помогали воспоминания о том, что прежде мы уже теряли, однако Дарлин… Даже с тем, что Блэр и Бенсон пропали, было не столько боли: мы ведь не видели их смерти, отчаянно во что-то веря, но не признаваясь в подобном, а Дарлин Джоунс… Она умерла совсем рядом, на глазах, и именно мы закопали ее тело в землю. Тогда я думал, что, живи мы все эти четыре года не на острове, то смогли бы спасти ее, смогли бы помочь, но только после задумался, что, вероятно, так долго мы бы не прожили на суше: зимы, отсутствие еды, бесконечные стада мертвых, тогда еще крохотный Тони… У нас было крайне мало шансов, или же их вовсе не было.
Однако и смерть Дарлин вскоре показалась мне не такой ужасной. Ровно через три месяца, в тот же день, золотой медальон, напоминающий о прошлом, покинул мою шею, теперь раскачиваясь ветром на кресте, смастеренном из деревянных досок. Джина Янга-лучшего человека в мире, который пытался бороться со своими страхами, который превратился в настоящего мужчину, знающего цену жизни и боль предательства, понимающего много вещей, о которых я даже не думал порой, разорвали на части. Но это были не мертвые или же живые, природа по-прежнему оставалась опасным фактором для человека: мы забрели в северные леса, позволяя волкам обнаружить себя. Не одни мы были голодными, а Джин никогда не был охотником…
Мой брат отправился за сухими сучьями для костра, оставляя меня с Леонардом и Тони, обустраивающих лагерь. Он сказал, что скоро вернется, но больше никогда не вернулся, мы только услышали безумный и полный страха крик, спугнувший птиц с деревьев. Я знал, что что-то случилось или случится, потому что чувство тревоги, появившееся задолго до того дня, не покидало ни на минуту, да и Тони жаловался, что ему страшно в этом лесу. Но никто из нас не ожидал появления серых диких собак, против которых нож оказался бесполезным. Их клыки были способны на то, чего не могли сотворить Ходячие, разваливающиеся порой от сильного толчка.