Мертвый мир - Живые люди

Гилл Полина

– Черт, я, честно… Я просто в шоке! – голос звучал так, словно его обладатель выиграл в лотерею, а после тот, кто повалил меня на землю, стал скрывать свои чувства, как бы заглушая их. Неожиданно этот замок из рук расцепили, позволяя мне дышать. Переворачиваясь на спину, пытаясь принять сидячее положение, я лишь услышала слова охотника с ружьем, на которого недавно наткнулась в лесу, хотя, кто на кого наткнулся непонятно.

– Ты знаешь ее, детка? – голос старика звучал как в викторинах у ведущих, создалось ощущение, что сейчас должна заиграть веселая музыка, ну и дальше по сценарию.

– Господи, конечно! –чтобы не пропустить

очередные слезы, так стремящиеся показаться на свет, она… Она засмеялась, громко и наигранно, словно обезумившая, но, ничего страшного, она всегда так смеялась, именно так.
– Как ты выжила?

– Я сейчас не могу говорить, перезвоните позже, - продолжая задницей сидеть на холодном и пыльном бетоне, голосом робота-автомата ответила я, смотря на человека, что повалил меня с дикими воплями, как на восьмое чудо света. Впрочем, на меня Вэл Бенсон смотрела точно так же, как баран на новые ворота.

Мой ответ вызвал некоторый ступор, и мы просто сидели друг напротив друга, смотря и изучая, словно все еще не веря, когда чей-то далекий голос, разносящийся ветром, донесся до слуха:

– Билл, что там? – незнакомый мне мужчина с оружием в руках, занимавший достаточно высокую для наблюдения точку, кинул старику, махнув рукой.

– Дружок, если бы я сам знал, - почесав затылок, даже не посмотрев в сторону мужчины, Билл неуверенно наблюдал за мной и Вэл. Из небольшого кармана с железной клипсой старик вытянул пачку сигарет, за которые, уверена, некоторые были бы готовы убить охотника, и засунул одну в рот, слюнявя.

– Я рада, что ты жива! – словно по какой-то команде, которую услышали только мы, я обняла Бенсон, понимая, что произошло действительно нечто странное. Я не думала, что увижу ее когда-нибудь, честно, я совсем не вспоминала о Вэл. Просто забыла.

– Я думала, ты мечтала о моей смерти больше всех, - снова сжимая меня, перекрывая проход для кислорода, словно какой-то рестлер, съязвила Вэл. – Ты выглядишь так, словно вылезла из помойки…

– Я, в любом случае, выгляжу лучше тебя, - понимая, что мой вид действительно нельзя назвать презентабельным: растрепанные и грязные волосы, запачканная кровью и землей одежда, круги под глазами, которые уже стали частью меня, и незаметные царапины на руках и щеках, оставленные ветками или камнями.

Знаете, наши встречи всегда были такими, мы не виделись несколько месяцев, а потом встречались и просто обнимались, словно рассказывая друг другу все, что произошло за это время, и потом мы даже не спрашивали о том, какие новости, чем мы занимались, просто мы примерно догадывались, примерно знали. Это было всегда, сколько я помню.

Вэл, она моя подруга. Подруга детства, как и Кловер – они, в некоторой степени, одинаковые. Бенсон редко думает о том, что украшает человека, к чему стоит стремиться, о благополучном будущем – Вэл живет настоящим, по крайней мере, так было раньше, сейчас даже не знаю. Подруга всегда принимала и видела людей такими, какие они есть, - это, в некоторой степени, дар-если человек ей не нравился, она прямо говорила это ему в лицо, словно оскорбляя. Думаю, прямолинейности я научилась именно у нее: Бенсон редко понимала, что ее быстро сказанные слова могут кого-то обидеть. «Слово не воробей…» - это именно про нее.

Я, наверное, уже говорила, что Кловер в детстве была резкой, веселой, энергичной, что все самые безумные идеи принадлежали именно ей. Но здесь есть небольшая поправка: сумасшедшей и безбашенной

из нас троих была Вэл. Мы творили, черт знает что и даже не думали о последствиях. Я тоже делала много глупых вещей, пока не повзрослела. Лишь повзрослев, я начала разделять предложение Кловер и Вэл на то, что делать можно, а чего следует избегать. Но подруги детства же всегда слепо следовала веселью, стоило ему появиться на горизонте.

Тогда я не понимала, почему им так просто дается все это: радость, беззаботность, вечное стремление. Я не понимала, почему они живут именно так, не думая о последствиях. Я начала копаться в себе, и это была первая стадия взросления, перехода в какую-то другую жизнь. Когда начинаешь думать – взрослеешь.

Из-за своих мыслей, вечной задумчивости, я повзрослела намного раньше Вэл и Кловер, с которыми всегда была рядом, с которыми чувствовала себя настоящей. Однажды я с ужасом осознала, что их забавы и шутки мне противны и скучны, что они кажутся глупыми. Я думала, почему всё именно так? И поняла. Ответ был в самом вопросе – они просто не думают. Я завидовала им.

Действительно, они не думали, и это продлило их детство. Хотя, честно сказать, они, кажется, и сейчас мало задумываются о таких вещах, как жизнь и психология, именно поэтому я с ними и общалась. Поймите, в моей голове было слишком много мыслей, вопросов, сомнений. Я часто мечтала и думала о том, о чем думать не должна. Если бы это длилось постоянно, если бы мысли всегда крутились в голове, она бы лопнула. Поэтому мне так хорошо с этими двумя -они помогают мне отвлечься. Отвлечься от всего этого. От проблем, и просто смеяться. Смеяться, как тогда, в детстве.

Я мечтаю, чтобы они вдвоем, Вэл и Кловер, были рядом, но получается пока так, что только одна из них может быть со мной. Словно злая шутка.

– Так, подружки, может, расскажете свою историю? – присаживаясь на корточки, поинтересовался Билл, прерывая наше воссоединение. Сигаретный дым медленно тянулся серым облаком, скользя куда-то вверх.

Знаете, я только что поняла, что чувства, которые я испытывала в данный момент, не были такими взрывными, что хотелось плакать. Да, они были теплыми и приятными, но я не могла сказать, что в этих объятиях я чувствовала себя спокойно и умиротворенно. Создавалось ощущение, что я просто вернулась в какое-то место, где долго не была, но при этом знала, что здесь ничего не изменилось за время моего отсутствия. Вэл, почему-то, не вызывала у меня дикой радости, может, потому что я давно смирилась с тем, что знакомые мертвы?

И все же я заметила за собой привычные изменения: я не могла избавиться от чувства сделать Вэл какую-нибудь гадость, вроде пендаля или чего-то еще, похожего на детскую шалость. Рядом с Бенсон я постоянно чувствую себя до ужаса несерьезной.

– Билл, потом, - как-то отмахиваясь от старика, Вэл подорвалась, таща и меня вверх, - Я просто обязана кое-что показать тебе, ты будешь кричать!

Это прозвучало так по-заговорщицки, словно мы собирались сбросить на прохожего шарик с водой или что-то в этом роде. Я сглотнула ком в горле, думая, что еще приготовил мне этот день. Чувство того, что в один момент все станет ужасным и кровавым, не покидало. Это место казалось ненастоящим, каким-то искусственным миражем, которому не было места в новом мире. Здесь, рядом с серым зданием гидроэлектростанции, чьи стены не были расцарапаны и залиты кровью, было спокойно и тихо. Но тишина казалась наигранной.