Мертвый мир - Живые люди

Гилл Полина

– Эй, Бенсон, ты куда пропала? – незнакомый голос послышался за спиной, заставляя меня и подругу тут же обернуться. Это был парень восточной внешности, со смуглой кожей, густыми бровями и черными глазами. Его волосы отросли, теперь напоминая отвисшие уши какой-то лохматой таксы. Он казался здесь расписанным цветными красками слоном, попавшим на улицы Америки, вероятно, он это т и чувствовал, потому как выглядел неуверенно, да и говорил тихо, чтобы его не трогали лишний раз.

– Куда надо, туда и пропала, я не нашла там никаких мячей, - злясь на парня за то, что он вынудил ее заговорить, тем самым как бы оставляя меня

победителем, кинула Вэл, сверля его взглядом.

– А, ладно, я просто… - он был явно старше подруги, но действительно был чертовски неуверенным. Парень посмотрел на меня, скорее всего, ужасаясь такому внешнему виду, который определенно пугал не только его, но и остальных, собираясь снова задать вопрос, но Бенсон перебила его.

– Спроси у кого-нибудь сам, Самир,- проявляя нетерпение, ответила Вэл, заставляя смуглого парня скрыться так же быстро, как он и появился. Повисло молчание, а потом мы засмеялись. Хотя, нет, знаете, мы заржали как довольные лошади, которых только расчесали и покормили.

– Самир? – вытирая слезу, проступившую от такого смеха, грозящего мне тем, что я просто задохнусь от нехватки кислорода, сгибаясь пополам, спросила я подругу, упавшую на колени.

– Я знала, что ты оценишь, - пытаясь перестать смеяться, ответила Вэл, заходясь в новом порыве. Я даже не могу сказать, почему это было так смешно, но нам обоим этого не хватало. Нет, не смеха над отличающимися людьми, а просто искреннего смеха.

– Но почему… Самир? –представляя в голове массу случаев, как родители решали назвать своего сына, я смеялась еще больше, не в силах остановиться. Из-за этого смеха, звучащего в собственной голове, я не услышала писклявого крика убегающей девчонки, появившейся из огромной арки. Не знаю, в какой момент я стала похожа на почвенный покров или коврик у входной двери, но чей-то носок ботинка или кеда зацепился за меня, больно пиная в бок. Заставивший меня перестать смеяться человек тут же повалился рядом, больно приземляясь коленями на землю, пачкая болотного оттенка штаны.

– Что за?… – хотела было высказать свои претензии девушка, которая бесцеремонно врезалась в меня, когда ее перебил знакомый голос, похожий на голос ребенка и взрослого одновременно.

– Как корова на льду! – звучало как будто младший брат увидел фееричное падение своей сестры, - Эй, вставай давай!

Вероятно, парень протянул руку повалившейся и начинающей негодовать подруге. О, да, эти голоса я узнаю из тысячи: высокий, иногда чуть писклявый или похожий на звуки задыхающегося хомячка голос Брины Честертон и голос неопределившегося в жизни парня, по выражению лица которого нельзя понять радуется он или злится, голос Зака. Это мои одноклассники, которым я, честно, вот ни капли не удивлена.

Мертвецы в моей памяти всё продолжал оживать, пробуждая новые чувства. Теперь мне казалось, что живые трупы не только за забором, но и здесь, внутри, -только эти более разумные и не такие кровожадные, хотя… Интересно, они тоже изменились, стали другими, более настороженными и опасающимися?

Видеть этих двоих я была и не рада, и не расстроена. Знаете, действительно такое чувство, что ты долго болел, а теперь вернулся в школу, видя привычные лица. Вмиг три месяца лета в изменившемся мире показались тремя неделями. Но воспоминания и раны в душе со ссадинами, ноющими и кровоточащими, заставили вспомнить каждый день, час, минуту и секунду,

понимая, что это лето было долгим… Все изменились, уверена, мои бывшие одноклассники тоже.

– Привет, - поднимаясь с земли, слушая, как Брина недовольно пытается злиться на Зака, а тот лишь смеется, поздоровалась я, понимая, что меня не заметили. Из той же арки, откуда выбежали эти двое, показался Митч Стивенсон – похоже, вся старшая школа Оттавы решила собраться здесь на пикничок именно в этот день. Вэл теперь ликовала, наблюдая за нами, а я все ожидала, когда она засмеется словно злобный гений, который был доволен, что все идет по его плану.

На отдаленную фразу Митча Стивенсона, грубого и порой агрессивного парня, который не упускал момента посмеяться над кем-нибудь, не обратили внимания – думаю, Бенсон больше забавляла теперь реакция моих бывших одноклассников, чем моя.

– Я успела проснуться утром или еще лежу в кровати? – уставившись на меня своими большими глазами, которые казались какими-то другими, промямлила Брина, застывая, словно каменная статуя. Ее глаза показались мне не такими как обычно, потому что не были накрашены, как и тонкие брови, постоянно меняющие свою форму и цвет в прошлом. Честертон, несмотря на погоду, была в одной серой маечке с глубоким вырезом, оголяющим обгоревшую за лето на солнце кожу. В отличие от меня, одноклассница была теплокровной и почти никогда не мерзла, в то время как в данный момент мне было прохладно в теплой бордовой толстовке, на которой, благодаря цвету ткани, кровавые пятна были почти незаметны, но запах чувствовался. И он не был приятным…

– Ущипнуть? – услужливо предложил Зак, который заметно вытянулся за то время, пока я его не видела. Одноклассница с формами, которым могли позавидовать и некоторые взрослые женщины, неосознанно кивнула, а Зак сделал то, что предложил.

– Сука! Больно же! –девушка отскочила в сторону, собираясь снова начать спорить с парнем. Именно к этому моменту Митч подошел к нам, смотря на друга, который уворачивался от ладоней Брины. Он как-то непонятно поморщился, замечая меня, а потом осмотрелся по сторонам, словно что-то ища. Вэл за моей спиной подавилась смешком, тут же делая серьезное лицо, скрещивая руки на груди.

Ну да, примерно такой реакции я и ожидала от своих бывших одноклассников. Все это было неловким, потому что думаю, никто из нас не вспоминал друг о друге, каждый жил новой жизнью – это был отличный пример того, что происходит после пышных выпускных вечеров, когда все, выходя за ворота школы, словно лишаются памяти.

Сейчас, когда они ссорились, как и в школьные деньки при целых учебных зданиях и других городских постройках, не разрушенных мертвецами, я осознала, что мои одноклассники спали намного спокойнее, чем я…Между нами теперь была огромная пропасть.

Приветствие наше было немного скомканным, я была рада, что они целы, несомненно, но их вид вызывал у меня смешанные чувства. Стоило посмотреть на них, как сразу вспоминал разные ссоры, шутки друг над другом, которые тоже перерастали в битвы между группами, на которые делился весь класс, как мы готовились к межшкольным соревнованиям или фестивалям, как думали о выпускном… Этого действительно больше не вернуть. В школе определено были свои прелести, и я скучала по подобным вещам, именно поэтому смотреть на людей из прошлого, которых ты уже похоронил, очень сложно.