Мертвый угол

Игнатьев Олег Геннадьевич

Проверив, заперта ли дверь, он прошел в комнату, отметил учиненный в ней разгром — от телевизора остался только ящик, подхватил под мышки Пустоглазого и отволок его на кухню, бросил труп на голову Беззубого. Каска стукнулась о холодильник, громко звякнула, и Климов криво усмехнулся: он представил, как на Пустоглазого уложит «Чистого». Пускай лежит, целует.

Проходя мимо входной двери, глянул в глазок, удостоверился, что на площадке пусто, вернулся в комнату, прикрыл за собой дверь, отшвырнул ногой разбитую вдрызг лампу; заметил

в руке финку, хмыкнул, удивился блеску лезвия, выходит, что не руки вытер он о полотенце — нож, посетовал на заторможенность: сказалось все же напряжение минувшей схватки, подсосал и сплюнул все еще сочившуюся из разбитых десен кровь, дождался, когда «Чистый» поднял голову и вытащил из-под стола его тяжелый «Магнум». Сел на стул. Заставил «Чистого» отползти к шкафу.

— Быстро-быстро!

Тот повиновался. Оценил сложившуюся ситуацию. Взялся за локоть. Было видно, что ему не сладко.

«Статья сто восьмая: нанесение тяжких телесных повреждений», — усмехнулся Климов и спросил, какова цель банды?

— Ну, — потянул «Чистый», — ты горячий…

— Как сосиска, — безобидно и устало сказал Климов, передернув затвор «Магнума».

«Чистый» все понял.

— Ладно. Что базар мазать на стену? Объясняю.

— Не тяни.

Угрюмый взгляд. Недоброе молчание. Ответ.

— Городок на кон «Медик» поставил. Требует у абвера полмиллиарда баксов.

— Пятьсот миллионов долларов? За Ключеводск? — Климов не верил. — Что-то многовато.

— Все подсчитано.

— А кто он такой — «Медик»?

«Чистый» посмотрел непонимающе.

— Братан местного штампа. Санитар.

— Сережа?

— Да.

«Ну-ну, подумал Климов. — Это новость. Выходит санитар Сережа, то бишь, «Медик», двоюродный брат Слакогуза. Все понятно».

— Сколько в банде?

— Чего, сколько? — «Чистый» подтянул под себя ногу и скривился.

— Человек.

— Семьдесят восемь.

— Кто ведет переговоры с контрразведкой?

— «Медик».

— Что он требует еще?

— Два вертолета, один «Боинг» и четыре «МИГа».

— Срок ультиматума?

— Двадцать четыре часа.

Заметив, что здоровая рука «Чистого» нащупывает рацию, торчавшую в кармане, Климов встал и отобрал ее.

— А ну…

Рация была японской, мощной. С большим радиусом действия.

Климов встал спиной к окну, включил «прием». В динамике раздался голос «Медика».

— Мишань, где «Чистый»?

Слакогуз ответил:

— С медвежатами в аптеке возится. Притыривает наркоту.

— Давно?

— Да с полчаса уже.

— Увидишь, передай: пусть ко мне едет.

Рация умолкла, и Климов ее выключил.

— Где схрон у «Медика»?

— Какой там схрон, — презрительно ответил «Чистый». — От кого здесь прятаться?

— Хотя бы от меня.

— Кончай понтить, — впервые усмехнулся «Чистый». — Здесь все схвачено.

— Пока что мной, а не тобой, — напомнил Климов.

— Это как сказать, — глаза у

«Чистого» налились злобой. — Если бы не «Кент», сундук с клопами…

— Хватит! — оборвал его тираду Климов. — Отвечай по существу. Где «Медик»?

— В шахтоуправлении. Вместо директора.

— Конкретней!

— Третий этаж. Четвертый кабинет налево…

— И?..

— Потом направо.

— Сколько в охране?

— Трое.

— Кто они?

— Омоновцы.

— Уволенные?

— Да.

— Где Петр? — вопрос был задан «в лоб» и неожиданно.

— Который?

— Хорошилов. Вы взяли его красный Москвичок».

— А… этот… — мрачные звериные глаза подернулись туманом. — Он…

Рука с тяжелым «Магнумом» сама пошла вперед.

Заметив это, «Чистый» смягчил голос:

— …ушел от пули.

Климов облегченно выдохнул.

— Нормально. — И даже рассмеялся: — Хорошо! «Хорошо иметь двойника, который сообщает радостные вести», — подумал он и приступил к вьіполнеиию следующего пункта намеченного им плана.

Глава двадцать первая

Переодевшись в «камуфляж» раздетого им «Чистого», Климов примерил его ковано-тяжелые ботинки, убедился, что они ему как раз, не жмут, не давят, закинул кепку Федора на шкаф, надел на голову кепку-афганку, посмотрел на себя в зеркало, слегка прищурил взгляд. Теперь он походил на «Чистого», как две капли воды, вот только усов не было. Двух небольших стрелок над верхней губой.

Наблюдавший за его действиями «Чистый», в одних трусах сидевший на полу, не смог сдержать ухмылку.

— Кого ты хочешь фраернутъ, бельмондо еханый? Да «Медик» каждый жест мой знает, как себя!

— А я с блудой! — пошутил Климов и, взяв со шкафа клинок Пустоглазого, засунул его в ножны. Разумнее, конечно, было взять нож «Чистого», но задерживаться один на один с «Медиком» он не собирался. Если план выгорит и все получится, как он задумал, такие мелочи, как финка в ножнах, отойдут на третье место. Сейчас ему важнее было иметь при себе нож диверсанта с ртутным центром тяжести. Такой можно метать — и на большое расстояние. И на короткое.

Приказав «Чистому» вытянуться на полу, он еще раз поразился его атлетическому телосложению. Крепкие грудные мышцы, мощные плечи, прекрасные бицепсы. И ни одной татуировки. Чемпион мира, а не вор в законе. Главарь банды.

— Сколько твоих бойцов в деле? — спросил Климов, когда закатал «Чистого» в ковер, лежавший на полу.

— Пятьдесят два, — морщась от боли и своей беспомощности, просипел «Чистый». — Остальные «Медика».

«Не может быть, чтоб это было так. — подумал Климов. — Чем крупнее авторитет, тем больше у него обязанностей перед сильными мира сего, а те без присмотра «духовых» не оставляют. Имеют в их бандах своих порученцев, своих полномочных послов, представителей, секретных киллеров. Наемников-убийц. Чуть что не так, и «центровому» крышка».